Не всем, о други, черное вязать.
Паук сидит над черной паутиной.
Но я хочу о лебеде сказать,
о белом привидении над тиной.
Как мы с трудом бредем по борозде,
с трудом по суше волочит он брюхо.
Неузнаваем лебедь на воде —
он, как Бетховен, поднимает ухо.
В стихию отражения, в волну,
врастает он, мгновенно хорошея.
Напоминает грудь его луну
и сон — его серебряная шея.
Плывет за ним озерная трава
(камыш — свирель, о жертва прободенья!).
Так на заре больная голова
плывет за уходящим сновиденьем.
1936
