Завершение жизни сравнительно просто. Даже легко. Это может быть сделано относительно небольшими усилиями – единственный микроб, острое лезвие, тяжёлый груз… или несколько унций свинца.
Так трудно создать. Так легко разрушить.
Подумайте, что нам стоит ценить жизнь больше, чем мы это делаем.
Я умер в воде.
Я не знаю, истёк ли я до смерти кровью из огнестрельной раны или утонул. Испытав предельный ужас человеческого бытия, после того как оно закончилось, детали смерти становятся неважными. Это больше не пугает. Слышали про тот туннель со светом в конце, о котором говорят люди, побывавшие на грани смерти? Плавали – знаем.
Хотя признаюсь, я никогда не слышал о ком-то мчавшимся к свету и внезапно услышавшего сигнал едущего поезда.
Я смутно сообразил, что чувствую под собой свои ноги, стоящие на том, что казалось рельсовыми путями. Я знал это, потому что мог чувствовать, как приближающийся поезд заставляет их трястись и гудеть под ногами. Сердце забилось быстрее.
Черт возьми, я только что сказал, что смерть больше не страшна? Скажите это моим ослабевшим коленкам.
Я положил руки на бёдра и с отвращением уставился на приближающийся поезд. Я провёл долгий, долгий день, борясь с силами зла, уничтожая Красную Коллегию, спасая свою дочь и убивая её мать – о, и был застрелен. Такие вот дела.
Теперь, по логике вещей, я должен покоиться с миром, либо слиться с божественным светом. или хотя бы пребывать в ожидании нового виража в аттракционе жизни.
Или, быть может, гореть в печи, оборудованной стереосистемой, в которой крутят одни только песни Барри Манилоу. Это ведь происходит, когда ты отдаешь концы, верно? Ты получаешь своё. Ты находишь ответ на Главные Вопросы бытия.
"Тебя не переедет поезд,"раздраженно сказал я. Покрепче утвердился на ногах, сложил руки и воинственно выпятив нижнюю челюсть ожидая приближающийся громыхающий поезд.
– Да что с тобой такое? – рявкнул мужской голос и затем тяжёлая, сильная рука, вцепившись в мой правый бицепс, оттащила меня прочь с путей. – Не видишь клятый поезд?
Упомянутый поезд проревел как живое существо, разъярённая бестия, воющая и вопящая от разочарования, что меня убрали с её пути. Ветер от его прохода, добравшийся до меня острыми, горячими пальцами, фактически подтянул моё тело на пару дюймов ближе к краю платформы.
После субъективной вечности он ушёл дальше, а я плюхнулся на землю, переводя дыхание, с бешено бьющимся сердцем. Когда оно наконец стало успокаиваться, я решил осмотреться.
