Наконец он скучающе ответил:
— Нет, я этого не отрицаю. И из-за этого весь спектакль? Почему это подняло такую бурю страстей? — Он раздраженно воскликнул:
— Господи, какое это имеет отношение к нам? Доминик изумленно посмотрела на него.
— Ты должен был сказать мне!
— Почему? Почему? Это помешало бы тебе выйти за меня замуж? Ты бы отвергла мое предложение на этом основании? Ради Бога, Доминик, ты же не ребенок! — Он отвернулся и, налив себе щедрую порцию виски, осушил рюмку одним глотком. — Почему мой предыдущий брак так смущает тебя? — яростно пробормотал он. — Я был молод — глуп! Я научился на моих ошибках Доминик дрожала.
— Ты… ты любил ее?
Он резко повернулся к ней, глядя ей в глаза с сардоническим выражением на лице.
— Любил? Что такое любовь? Сомневаюсь, чтобы ты имела об этом хоть малейшее представление! Уж, конечно, она не имеет ничего общего с чувством, которое, по твоим словам, ты ко мне питаешь — и которое не устояло перед таким пустяковым известием!
— Это не все! — воскликнула Доминик, обхватывая себя руками, пытаясь унять дрожь, сотрясающую все ее тело.
— Ах, нет? Что же еще? Какие низости совершил я? — Он налил себе еще рюмку. — Что за волнующие разговоры ты вела! И ты не пыталась меня защитить? Не это ли долг верной женушки?
Доминик запнулась.
— Я… я не вела этого разговора. Я… я услышала случайно…
— А, подслушивающий, который никогда не слышит ничего хорошего о себе, а в данном случае о своем муже! — Он проглотил свое виски. — Продолжай, пожалуйста! Я сгораю от любопытства.
— Почему ты женился на мне? — Доминик произнесла эти слова почти шепотом. Винсенте вздохнул.
— Разве ты не знаешь? — Он коротко, невесело хохотнул. — Уверен, что знаешь! Я женился на тебе, чтобы отнять тебя у Хардинга. Доминик прижала руку к горлу.
— Не… не может быть!
— Не может? — насмешливо нахмурился Винсенте. — А я думал, именно поэтому!
Доминик отвернулась, закрыв лицо руками.
— О, Боже! — простонала она. — О, Боже! Лучше бы я умерла!
Винсенте быстро подошел к ней и резко повернул лицом к себе.
— Ты ведь это хотела услышать, правда? Ведь именно это ты уже слышала от Марион Роулингс, так?
— Да! — Она говорила чуть слышно.
— Я так и подумал. Как очаровательна эта женщина! Надо мне будет когда-нибудь послать ей цветы. Может быть, черные орхидеи! Доминик подняла на него взгляд.
— Как ты можешь здесь стоять и говорить так… так беззаботно о том, что касается нас обоих? Почему? Почему ты это сделал? На лице Винсенте читалось презрение.
