Пока они находились в Царской усыпальнице, наступила ночь. Гейл пробиралась между блестевшими как кости камнями на дне пересохшего русла, а потом начала взбираться на холм. Дорогу показывал Фейсал, чья фигура с обмотанным тканью лицом зловеще выделялась впереди. Он уверенно шагнул на горную тропу, легко находя место, куда ступить, но Гейл практически ничего не видела, и ему пришлось обернуться и посветить ей фонарем. Она сделала первый шаг, потом другой, чувствуя, что ноги ее плохо слушаются. Когда она наконец добралась до конца, Фейсал улыбнулся, рассчитывая на ответную улыбку, своего рода прощение или по меньшей мере понимание, но она вспомнила, как угощала его шоколадом, и смерила таким уничтожающим взглядом, что он виновато потупил глаза.
Он откинул полог из мешковины, закрывавшей вход, и провел ее по темному проходу в скале, напоминавшему дупло расщепленного молнией дерева. Направленный вниз луч фонаря осветил низкий зал с двумя рядами толстых колонн, высеченных из песчаника, и грудами мусора, забившими все проемы. Остальные были уже там. Халед провел их дальше к шахте. В нее спускалась веревочная лестница, один конец которой закреплялся с помощью металлического колышка, вбитого в землю.
— Спускайтесь! — скомандовал он.
— Что вы собираетесь с нами сделать?
— Я сказал — спускайтесь!
Она села на землю, свесив в шахту ноги, и повернулась лицом к лестнице, ухватившись за веревку. Локти больно царапались о каменистый пол, и она одной ногой лихорадочно пыталась нащупать первую ступеньку. Наконец ей это удалось, и Фейсал посветил ей сверху фонарем, облегчая спуск: стены шахты были из цельного известняка, а на полу валялся мусор. В неровном свете она заметила огарок свечи, державшийся на камне заплывшим воском, и полкоробки спичек, которые она сразу убрала. Следующим спустился Стаффорд, и последней — Лили. Извивающуюся, как змея, лестницу втянули наверх, оставляя их в смертельной ловушке. Наверху о чем-то поговорили, затем послышались удаляющиеся шаги, и наступила полная тишина.
