— Сэр? — окликнул Нассер, увидев, как просветлело лицо Халеда. — Что?
— Еще минуту, — остановил его офицер. Он быстро взвесил все «за» и «против», возможные осложнения и необходимые ресурсы, шаги, которые придется предпринять. Это показалось безумием, да, но и сама ситуация была неординарной и требовала таких же решений.
— Пожалуйста, сэр, — не выдержал Нассер, — скажите нам.
Халед дважды кивнул и глубоко вдохнул.
— Хорошо, — сказал он. — Вот как мы поступим.
Нокс откинулся в кресле, заставив его мягкую кожу сладострастно охнуть, и постарался осмыслить услышанное. Петерсон со своей командой отрезали у мумий шесть ушей, чтобы проверить их татуировки в ультрафиолетовом свете. Это, вкупе с предыдущими раскопками Техасского общества библейских археологов в Кефалинии, означало только одно — они шли по следам карпократов. Неясным было только — зачем.
Костас поразмышлял пару мгновений, когда Нокс адресовал ему этот вопрос.
— А эти твои техасские археологи сильно религиозны?
— Да.
— Тогда, возможно, дело вот в чем. Видишь ли, карпократы славились тем, что… Извини. — В дверь звонили, и Костас, недоговорив, поднялся и пошел открыть.
— Конечно. — Нокс тоже поднялся и подошел к столу, где лежала раскрытая энциклопедия, и поискал статью о карпократах, но не нашел. Тогда он подошел к полкам и, покопавшись, вытащил тонкую книгу в кожаном переплете с биографией Филона Александрийского.[84] Крашеный переплет пачкался, оставляя на пальцах и ладонях коричневые следы, напоминавшие высохшую кровь.
Дверь в библиотеку снова открылась. Нокс обернулся и увидел бледного и потрясенного Костаса.
— Что случилось? — спросил он, но тут же все понял и похолодел, увидев за спиной грека двух полицейских. Он считал себя здесь в безопасности и позволил себе расслабиться. Но они каким-то образом разыскали его. На какую-то секунду ему пришла в голову мысль попробовать бежать, но бежать здесь было некуда. И он заметил, как в улыбке дрогнул уголок рта полицейского, будто он только ждал предлога, чтобы применить силу. Нокс заставил себя смириться, решив спокойно проследовать с ними и постараться выяснить, что, черт возьми, происходит и как им удалось его выследить.
Огюстэну и Фаруку не удалось узнать абсолютно ничего от студентов Петерсона. С короткой стрижкой «ежик» и блаженными улыбками они все как на подбор казались одинаковыми и твердили одно и то же.
— А ваше имя? — спросил Фарук последнего.
— Грин, сэр. Майкл Грин, — ответил он и обернулся через плечо на Петерсона, будто хотел удостовериться, что назвал его правильно.
