Они остановились у здания с генератором. Абдулла вернулся назад по дороге, чтобы на всякий случай следить, не приедет ли кто-нибудь, а капитан, Фейсал и Нассер переоделись в старые рубахи и брюки. Работа, которую предстояло сделать, была грязной. Он с удовольствием не стал бы заниматься этим сам, оставив ее Фейсалу и Нассеру, но не верил, что они справятся должным образом без его присмотра. Кроме того, он хотел увидеть все своими глазами еще раз.
Он пристегнул ремень с кобурой. Без «вальтера», предмета своей гордости и радости, он чувствовал себя раздетым. Он напоминал ему о счастливых армейских днях, когда он отправлялся на рыбалку с автоматом Калашникова и ящиком гранат. Достойная амуниция, а не то барахло египетского производства, которым вооружены его люди. Они пересекли дренажный канал, пробираясь среди гальки и щебня.
— Проклятые ботинки! — пробурчал Фейсал, всегда нервничавший возле места, где они нашли девчонку.
Самым простым способом добраться до входа в гробницу было пройти под ним, залезть на берег высохшего русла, и затем подняться ко входу по узкому уступу вдоль горы. Фейсал двигался первым, не уступая в ловкости горным козам. Он добрался до нужного места и откинул закрывавшую вход мешковину, делавшую его невидимым буквально с нескольких шагов. Лицо и волосы Халеда уже покрылись густым слоем песка и пыли.
— Сколько потребуется времени? — спросил он.
— Это зависит от одного обстоятельства, сэр, — ответил Фейсал.
— От какого?
— Смотря на чью помощь я могу рассчитывать.
Халед чувствовал неуверенность. В этом месте ощущалось нечто, что, казалось, провоцировало непослушание.
— Посмотрим последний раз, — сказал он, забирая фонарь. — Кто знает.
— Это верно, — согласился Фейсал, — кто знает.
Халед пошел вперед по проходу к погребальной камере, не переставая злиться. Что это Фейсал себе позволяет? Но эти мысли уступили место другим, связанным с разочарованием, которое ему пришлось здесь испытать. Во время первого визита они нашли три разбитых статуэтки и серебряный медальон. Он искренне верил, что впереди их ожидало великое сокровище. Но выручить за находки удалось на редкость мало, потому что никто не верил, что они не являлись подделками. Вырученные деньги оказались такой мелочью, что даже делить оказалось нечего. Такая ничтожная награда за такие большие труды. За века обвалились целые участки потолка, и все было завалено песком и мусором. Они не могли выбрасывать его вниз, потому что это сразу бросилось бы в глаза, поэтому приходилось просто расчищать участки, перетаскивая мусор с места на место. И все это ночью — в свое единственное свободное время. Они вымотались и стали раздражительными, но не сдавались. Такова жестокость надежды.
