– А как насчет того раза, когда мы переправлялись вброд через Кеннет и Джейми решил искупаться?
– Ему было жарко.
– Поэтому он решил охладить заодно и меня. Да, а еще…
– Ладно, ладно, хватит. Я все поняла.
Дункан еще крепче прижал меня к себе.
– Но мне все равно очень жаль, что он умер.
– Я знаю. И благодарна тебе за сочувствие.
Дункан отстранил меня, посмотрел в глаза, нежно провел рукой по щеке и спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
Я поняла, что речь идет уже не о смерти Джейми.
– Нормально.
– Хочешь поговорить о том, что случилось?
– Не думаю, что смогу, Дункан. Если бы ты видел, что сделали с этой несчастной… Нет, не могу.
Я действительно была не в состоянии рассказывать о том, свидетелем чего мне довелось стать. Но это вовсе не означало, что я перестала думать об этом. Мне вообще казалось, что теперь эти мысли будут преследовать меня всю жизнь.
В первые дни после родов – особенно если это первые роды – женщины особенно уязвимы. Очень часто они совершенно разбиты как физически, так и эмоционально. Их тела ослаблены и еще помнят боль, а в крови уже начинают буйствовать гормоны. Кормление по десять раз в сутки изматывает их окончательно. Кроме того, женщины часто не могут справиться с эмоциональным шоком, который наступает от всепоглощающего ощущения неразрывной связи с крохотным существом, которому они подарили жизнь.
Именно поэтому многие молодые матери выглядят и двигаются, как зомби. Они готовы разрыдаться по любому, самому ничтожному поводу. Часто им кажется, что они уже никогда не смогут вернуться к нормальной жизни. Я не представляла, каким бездушным чудовищем нужно быть, чтобы схватить женщину в этом состоянии, связать по рукам и ногам и вырезать на ее живой плоти какие-то знаки.
Дункан снова крепко прижал меня к себе, и мы долго стояли обнявшись, не говоря ни слова. А потом, скорее по привычке, я подняла руку и нежно провела пальцем по его затылку. Он недавно подстригся, и короткие волосы на ощупь напоминали шелк.
Дункан задрожал. Неудивительно, ведь его не было дома целых четыре дня. Мне же хотелось лишь поесть и принять ванну. Поэтому я отстранилась и сказала:
– Наверное, полицейские захотят поговорить с тобой.
– Они уже поговорили.
Дункан отпустил меня, подошел к холодильнику, открыл дверцу и присел на корточки, рассматривая его содержимое. Хотя вряд ли он рассчитывал найти там что-нибудь интересное.
– Когда? – спросила я.
– Данн звонил мне по телефону, – ответил Дункан. – Мы поговорили, и он сказал, что вряд ли полиция станет снова беспокоить меня. Эту женщину наверняка закопали до того, как мы переехали.
