Весны гонцы. Книга вторая | страница 52



— До сердца ваша игра доходит. Такие хорошие женщины погибали без пользы, без радости. — Высокий седой человек застенчиво поглаживает Алену по плечу, загрубевшая ладонь цепляет шелковую ткань платья Маши. — Очень замечательно играете.

— Спасибо. Спасибо! — Девушки торопливо жмут руки Алены и Валерия. — От всей нашей бригады — спасибо!

Три парня, перебивая друг друга, подошли вплотную к Валерию.

— У вас глубоко, тонко. Без этого вульгарного социологизма. Раньше, говорят, Чехова играли пессимистически, а теперь, по-моему, наоборот… Мы видели у гастролеров — не понравилось. Особенно Маша — грубо. И Вершинин — их взаимоотношения…

Валерий чуть толкает Алену локтем; он, конечно, тоже вспомнил свой спектакль в Доме ученых. Серьезные литературоведы (правда, другими словами) говорили им о том же, о чем эти парни. Алена слушает, и вспоминает, и счастлива, и, как всегда, грустно, что нет здесь Анны Григорьевны. Ведь все создала она — вырастила их, раскрыла им, дуракам, глубину и тонкость далекого, сложного мира чеховских героев, научила приближать к себе это далекое и воплощать, как свое. Алена жадно ловит все интересное, значительное — рассказать Анне Григорьевне.

— Страх как обидно становится, что вы такой неэнергичный, товарищ Вершинин! Ведь умный же человек. И барон — тоже…

— Все, ну все до последнего хорошо играют. Вы двое — особенно.

— И так жалко сестер — Ирину, Ольгу, а Машу — исключительно.

— Вы даже когда молчите, я все у вас понимаю — переживания ваши.

Валерий опять трогает Алену локтем — молодцы эти ребята! И до чего славные лица! Она опять вспоминает Дом ученых: молодой художник-москвич сказал ей: «Спектакль незаурядный. Но так молчать, как вы… Мне просто необходимо вас зарисовать».

— Если б Маше работу либо детей, легче бы…

— Я тоже так думаю! — Алена протягивает руки девушке, хмурой от смущения, и обе смеются.

Окружавшие актеров зрители уважительно пропускают немолодого грузного человека.

— Хочется поблагодарить вас. Удивительно звучит Чехов. Зрительный зал выразил свое отношение. Многие ваши зрители сейчас заступают в ночную смену…

— А нам нельзя посмотреть завод? — Перед Аленой мелькнуло потемневшее лицо Саши: «За что опять злится?» — и она замолчала.

— Можно? Спасибо!

— Только разгримируемся…

— Это быстро!

«Ведь всем интересно — так чем Сашка недоволен? Да и ему интересно».

Девушки спешат, толкаются, мешают друг другу. Глаша одновременно смывает вазелином грим и переодевает туфли. Потеряла равновесие, ткнулась измазанным лицом в голое плечо Агнии — хохочут.