"Астролог или Звездочтец"
- двенадцать звёзд, которым безумные люди верующие волхвуют, ищут чинов получение
и уроков житие, о влиянии планет на счастие новорожденных младенцев, а также на
судьбы целых народов и общественное благоденствие: будет мир или война, урожай или
голод, повсеместное здравие или моровая язва.
Вот "Рафли"
или "Аристотелевы врата" - неподъемная книга-тяжеловес, где медицина сопряжена
с движением светил, вот "Громовник", предзнаменование погодное, о будущих
урожаях и повальных болезнях, "Колядник", что содержал приметы на какие
дни приходится Рождество Христово, ""Аще будет Рождество Христово в среду
- зима велика и тепла, весна дождева, жатва добра, пшеницы помалу, вина много, женам
мор, старым пагуба". "Мысленник", где собраны сказания о создании
мира и человека, "Волховник" - сборник суеверных примет, "еже есть
се: храм трещит, ухозвон, воронограй, куроклик, огня печного бучение, песий вой
на всякий час, птичье чаровье, по полету птиц толкование, "Путник" -
"книга, в ней же есть написано о встречах добрых или злых". "Сносудец"
о прельстительных образах, являемых во сне.
Закричала бабка, как
ворона подбитая горлом " Агхр-ха!"
Выгнулась дугой.
Успокоив насильно сухостой
старухиного тела, открыл Кавалер бесценную книгу с середины, переламывая мокрую
бабкину смерть, прочитал чистым девическим голосом:
- Если месяц март золотым
ободом вкруг светила окружен - воды много будет. Месяц апрель окружен - война будет....
Месяц июнь окружен - зверям смерть будет. Месяц ноябрь окружен - глад будет. Месяц
январь окружен - морозов много будет. Месяц февраль окружен - сильные цари и князи
сражаются от востока до запада".
Спросил, присев на корточки
у колен полутрупа:
- Что ты хочешь слышать,
бабушка?
Сама выбрала старуха
из многих отреченных книг одну. Самую тонкую. Указала негнущимся перстом.
Пресекшимся голосом прочел
Кавалер заглавие:
- Хождение Богородицы
по мукам.
Сутки читал Кавалер от
корки до корки отреченную книгу над умирающей, прерывался лишь на то, чтобы отхлебнуть
стоялой воды из кувшина, да отойти по нужде - чьи-то расторопные руки меняли лучины
и масло в лампах, доливали в кувшин воду, клали на дно серебряный крестик.
Когда бабка обмаралась
последней черной жижей - очищалось тело, готовилось ко гробу, Кавалер сам отмыл
от дряни ее ноги и ягодицы, и снова взялся за книгу, некоторые страницы, уж наизусть
заучил во всем их ужасе, мучали киноварью прорисованные буквицы трубным гласом,
но когда заканчивал, бабка шелестела неумолимо:
