— Так, так, — похвалил его Ветров, — у вас в следующий раз дело пойдет. Правильнее и смелее. Следующий!
Красноармеец Люшкин задергал, зачмокал, но конь только крутил хвостом и топтался, а от взвода — ни на шаг. Ветров, подскочив, вытянул коня плетью, конь ивкнул, взлягнул и, пробежав по фронту, пристроился на левый фланг.
— Садитесь на моего, товарищ Люшкин, а того дайте мне.
Ветров соскочил с коня и подал Люшкину поводья.
— Только не дергайте поводья и не нукайте, этот пойдет. Езжайте!
Люшкин, больше всего боявшийся рубки и прыжков, готовый вместо них отнести какие угодно наряды, выехал напропалую, на «куда вынесет».
Перед лозой у него закружилась голова и, не дожидаясь команды, он взмахнул клинком и рубанул; в этот момент конь прыгнул в сторону, не удержавшийся Люшкин вылетел на землю.
Он слышал, как мимо него проскакал Ветров, красноармейцы кричали: «Лови, лови», а когда поднялся и вытер вымазанное пылью лицо, Ветров уже возвращался обратно с брыкающимся на поводу конем. Первой мыслью Люшкина было: что́ с лошадью, — на нее он и взглянул. Голова лошади была цела, но без уха.
— Отведите в ветоколоток, — подал Ветров поводья левофланговому. — Можете сами идти к лекпому? — обернулся он к Люшкину. — Идите.
Ветров начал что-то объяснять красноармейцам, чего уходящий Люшкин уже не слышал.
Он шел в эскадрон без дум, машинально, еще не осознав, он виноват в происшедшем или обстоятельства. На полдороге ему встретился сорвавшийся с привязи вороной жеребец. Цепочный чембур, вырванный вместе со скобою, гремел разноголосыми колокольцами. Жеребец, боясь заступить, нес чембур немного в стороне, как пристяжной, откинув голову влево. Из конюшни выскочил дневальный и, размахивая малиновой фуражкой, кричал:
— Бур-лак сорвалсы-ы! Убирайте кобыло-ов!
Бурлак пользуется в эскадроне нехорошей славой уроса и злобного лягаша. За время пребывания в эскадроне он покусал не одного ротозея-дневального, за что был нелюбим красноармейцами и, несмотря на запрещение, неоднократно жестоко бит. Люшкин знал о его похождениях по прикрашенным рассказам кадровиков и однажды вечером специально ходил, в конюшню посмотреть. На фанере у стойла было написано: «Бурлак. Осторожно, бьет задом и передом и кусает зубами. Уборщик Карпушев». Жеребец встретил тогда Люшкина злыми, налитыми кровью глазами и предупреждающим всхрапом.
Когда Люшкин обернулся, наперерез жеребцу скакал Ветров. От офицерского кладбища навстречу Бурлаку бежала группа пеших красноармейцев. Едва Ветров поравнялся с Бурлаком, как тот вскинул задом, и лошадь Ветрова, прихрамывая, заковыляла в сторону.
