А Куров, немного ошарашенный такой возможностью, уже кулаки сжимает, сутулится и башку лобастую, как упрямый баран, подставляет.
— Вызов в газету, на доску, в ленуголок и на собрании! — грубит Куров. — Откажутся — потребуем объяснений. Скажите, мол, корни оснований, почему, какие экономические или политические причины, раз социалистическое соревнование? Пусть скажут, А только нет таких причин и не может быть. А мы начнем выполнять обязательство с нынешнего дня. Мы назад не отступим, не для того подписывались, чтобы отступать.
Уверенность Курова, упрямое, сильное поблескиваете его глаз опять подбодрили красноармейцев. В третий взвод спустились также скопом.
Едва они вошли в помещение казармы, как им навстречу многоголосым:
— Да здрав-ству-ет соци-а-листи-чес-кое со-рев-но-ва-ние! Ура-а!
От неожиданности первовзводники рты поразинули. Куров, увидя среди третьего взвода дирижировавшего Ветрова, своего бывшего командира и учителя, решил в грязь лицом не ударить. Он подтолкнул Карпушева и Миронова и, подойдя к третьему взводу, обратился:
— Бойцам по оружию, третьему взводу от кадровиков-первовзводников! — и, обернувшись к своим, махнул рукой.
— Ура-а-а!.. — неистово, от всей души, заорали кадровики.
Куров шагнул вперед еще на полшага и, развернув бумагу, начал:
— Красноармейцы первого взвода взяли на себя социалистическое обязательство изжить дисциплинарные проступки, какие у нас были: самовольные отлучки и сон не допускать вперед — и вызываем вас на это же.
Выпалил одним духом и замолчал. Что скажет третий взвод? Как на них это?
А сзади Курова, столпившись, затаив дыхание, выглядывая через плечи друг друга, застыли в ожидании первовзводники.
— В случае чего, мы им про ухи скажем, — шепчет Баскаков. — Тоже, брат, если рубить лошадям, так ушей не наберешься, всех оглушат.
— Не жужжи ты на ухо, ну тебя, — отмахнулся Липатов.
— Мы просим читать до конца, — сказал от третьего взвода Ветров.
Первовзводникам это не понравилось. Почему молчат? Почему сразу не скажут? Что они за политику выдумали?
Кадровики вглядывались в третий взвод, но, кроме напряженного, серьезного внимания, с которым они слушали читавшего Курова, ничего разобрать не могли. Ни удивления, ни растерянности, как во втором взводе, нет.
— Все! — сказал дочитавший Куров.
— Ответ надо! — крикнул Абрамов из первого взвода.
— Ответ вам скажут наши выбранные, — ответил Абрамову Ветров. — Первое слово — товарищ Люшкин.
— Люшкин! — спохватился Баскаков. — Это — который у командировой лошади ухо отрубил.
