— Вы там больно-то не сгибайтесь перед ними, — наказывал делегатам Абрамов. — Мало ли что было!
И хотя выбрали делегацию, а пошли за нею всем взводом, ревновали их, и, с другой стороны, поджигало любопытство. А как они, что ответят?
Второй взвод, увидя делегацию, как суд с приговором, не знал, на что подумать, тем более, что за делегацией, поталкиваясь, жались человек двадцать красноармейцев.
— Ну, здравствуйте, товарищи, — заметно волнуясь, поздоровался Куров. — Вот мы делегация от первого взвода.
— Здравствуйте, давно не видались, — разглядывая вошедших, будто в первый раз, ответил отделком Головкин.
— Сейчас он с тебя спесь-то собьет, — шептались в куче первовзводников, с неприязнью поглядывая на Головкина.
— Мы к вам, товарищи второй взвод.
— Милости просим, — все тем же пустым голосом ответил Головкин.
— Как вы знаете, у нас была спячка в наряде и самовольные отлучки.
Миронов, храбро стоявший рядом с Куровым, вдруг покраснел, рука его забегала по гимнастерке, разглаживая франтовато заправленные складки.
— Смотри, — толкнул Липатов одного, кивая на Миронова. — Чует кошка, чье мясо съела.
— Вы как знаете, что были они, — продолжал Куров, — но мы вот прямо так и говорим.
— Ну-к што ж? — спросил, чуть-чуть усмехнувшись, Головкин.
Ему показалось, что первый взвод пришел с покаянной. Он, подобравшись, повернулся к своим и подмигнул им. Дескать, подтянись, ребята, мы еще поломаемся, простить их али што.
— Надо было раньше думать об этом, — сказал Головкин и, переложив нога на ногу, сурово осмотрел вошедших.
— Да не тяни ты, говори живо, — ущипнул Миронов Курова.
— Так вот, значит, — продолжал Куров, будто ничего не замечая, — мы берем на себя социалистическое обязательство изжить эти проступки и вызываем вас не делать их.
— У нас нету, — думая над словом «социалистическое», ответил Головкин.
— А ты не зарекайся, — не вытерпел Миронов. — У нас не будет и чтобы у вас не было.
Красноармейцы второго взвода запереглядывались, еще не понимая, в чем дело.
— Вызываем вас давать на стрельбе шестьдесят процентов выполнения упражнений, а сами беремся на семьдесят.
— По стрельбе? — опустил ноги Головкин, сам половину не выполняющий. — При чем тут стрельба, раз дело коснулось самовольных отлучек?
— Что, заело? — торжествующе бросил из толпившихся первовзводников Абрамов. — Это вас коснулось?
— Крой, Артем, дальше! — крикнул другой и, взглянув на второй взвод, бросил: — Еще не то будет!
— Беремся коня сберечь, — помахал Куров для большей важности договором. — Не делать наминок и чтобы чистка. И вас на это вызываем.
