Куров продолжал читать выдержки из газеты и разбирал их, но дальше было уже знакомое для Миронова. О тридцати пяти процентах подъема урожайности уже проходили на политзанятиях, это не ново и ничего в этом великого нет, потому что... Миронов не верил в это. Для него эти тридцать пять процентов были то же самое, как если бы сказали, что завтра эскадрон в конном строю поедет в разведку на луну.
Миронов неделю назад ушел бы с этой беседы, но сегодня он решил проверить свои мысли о городе и отце, поэтому он и спросил читавшего Курова:
— Погоди-ка! Ты вот не читал ли там про железную дорогу? Будет какая строиться или нет?
Прерванный Куров отложил газету и посмотрел на Миронова, собираясь с мыслями.
Ответил Липатов. Он прокашлялся в ладонь, крякнул и заговорил:
— Дорога определенно строится. Она строится для провоза хлеба и лесу, а оттуда хлопок, вата то есть.
— В кыргызскую сторону? — притаив дыхание, спросил Миронов.
— В Туркестан, а не в кыргызскую. Из Сибири, — гудел Липатов. — Это и есть индустриализация.
«Это подходяще», — думая про письмо отца, отметил про себя Миронов.
— А вот, — спросил он опять, — про город социалистический ничего не пишут?
— Какой город? — переспросил Куров.
— Будто новый город строить начнут, а посередине завод.
— Таких заводов с городами будет построено не один, а штук десять, — ответил Куров. — На Урале у Магнитной горы будет построен самый большой завод...
— Около Кустанаю? — перебил Миронов.
— Кроме того, будет построен тракторный завод, автомобильный завод, химический завод для удобрений...
Куров продолжал перечислять заводы и предприятия, намеченные пятилеткой, но Миронов уже не слушал. Он убедился, что отец не спятил с ума, тайного сговора с эскадронными коммунистами, конечно, не имеет, и заводы — не посулы, а действительность, факт. Миронов вдруг увидел пятилетний план в совершенно другом свете, он увидел, что пятилетка действительно существует, она уже начинает действовать.
Между тем в группе начались споры. Пухлощекий Абрамов начинал горячиться, он беспрерывно хлопал себя ладонью по колену, разглаживал это колено и отрывисто возражал Дурову:
— Што-то не верится. Уж больно ты наговорил. Тут главное дело — деньги. На че будут строить-то столько? Откуда что возьмут? Ты думаешь, заграница даст? Она сама смотрит, как бы сорвать. Кабы тут просчету не было!..
Куров уже убрал газету и сейчас обсуждал прочитанное своим языком и своими понятиями.
— Деньги где взять? Деньги — дело наживное, дело не в деньгах, а в людях. Не деньги будут строить-то, а люди. Если мы все захочем этот план выполнить, так разве мы не найдем денег? Найдем!
