— Липатовская бригада от шефов приехала. На собрание! Все! Все! От Фадеича поклон привезли. Собирайся!
Шерстеников гремел по лестницам, хлопал взводными дверями, требовал, чтобы немедленно бросили все и бежали на собрание.
«Тпру! — остановил он себя в коридоре. — А штандарт-то эскадронный надо или не надо? Вот, понимаешь, никогда сразу не скажут», — рассердился он на военкома и, повернувшись, бросился разыскивать военкома.
«Стол еще надо красным материей закрыть», — на бегу отмечал он себе.
— Тихонов! Ты куда? Заворачивай! На собрание надо.
— Сейчас.
— Как то есть «сейчас»? Заворачивай!
«Вот беда-то с ними, только и норовят улизнуть бы как».
— Товарищ командир Робей, вы куда? Пойдемте в штаб, там повестка дня вырабатывается.
— Ну так что ж?
— Как то есть? Как отсекру ячейки обязательно надо присутствовать.
Шерстеников схватил Робея за рукав и затряс его.
— Как вы думаете, штандарт надо или нет? А? Все-таки, как ни говорите, а горячку порет военком. Предупредил бы раньше, лозунгов бы написали. А тут вот... Стоп! Миронов, стой! Ты куда? Заворачивай на собрание. Заворачивай, тебе говорят!
Пока в роще на эскадронной эстраде избирался президиум, бригадир Карпов «накачивал» Липатова, как надо говорить.
— Не забудь, — шипел он ему на ухо.
— Отстань, — морщась, отмахивался от него Липатов. — Будешь выступать и скажешь.
— Слово председателю бригады — товарищу Липатову.
Липатов влез на эстраду; наклонив голову, снял фуражку и вытащил из нее вчетверо сложенный конспект, составленный бригадой еще в городе.
— Товарищи! Первым долгом рабочие велели передать горячий пролетарский привет! — заученно отчеканил Липатов. Карпов кивнул головой в знак одобрения, а собрание дружно захлопало.
— Да, привет... Это... кхы-ы... — заело у Липатова.
Карпов сунул кулаки в колени, до хруста сдавил их, уши его сразу стали малиновыми, под цвет фуражки.
«Провалит, черт долговязый! Провалит! Эх, и куда он только растет?!»
Карпов вскочил с передней скамейки, прыгнул на эстраду под ноги Липатову и зашипел.
Одни из красноармейцев улыбались, другие горели неловкостью.
— Не подсказывай, Карпов, хуже, собьешь только! — крикнул из рядов Баскаков. — Воды выпей, Липатов, а его не слушай!
Липатов взглянул на собрание, улыбнулся, застенчиво извиняясь.
— Убирайся, Карпов, от него! — крикнул еще кто-то.
Обиженный Карпов соскочил с эстрады и ушел обратно на скамью с твердым, однако, намерением выступить с содокладом.
Липатову дали воды, он под одобрительный гул собрания выпил.
