В вагоне электрички, битком набитом людьми, его грудь сдавили плечами так, что невозможно было вздохнуть. Переполненная электричка из-за неисправности высадила всех в Синагава. Черная толпа пассажиров выплеснулась на платформу. Он был совершенно изможден, но внутри все клокотало. И когда он вышел из следующей электрички на Тамати, то почувствовал облегчение, будто вылез из горячей бани. Осведомился в университете о профессоре N., но его не оказалось на месте. Тогда он тут же сел на электричку и поехал обратно. Вагон был заполнен до отказа. Какой-то мужчина в джемпере, стоявший рядом с ним, ровным голосом стал бранить беспорядки на транспорте. Он с удивлением глядел на этого человека. Лицо мужчины отражало послевоенное благодушие, и сам он казался актером из фильма, где люди бестолково перебраниваются друг с другом.
На другой день он отправился в Мэдзиро искать дом профессора N. Его внимание то и дело привлекали сгоревшие и оставшиеся в целости кварталы. Дом профессора находился в районе, уцелевшем от пожара. В кабинете, выходившем в тихий сад, на полках теснились книги. Давно уже ему не приходилось бывать в такой спокойной обстановке.
— Место преподавателя, возможно, и найдется. Но говорить о жалованье не приходится. — Профессор N. сочувственно поглядел на него и сказал тихо: — Пожалуй, лучше было бы вам остаться в Хиросиме.
Дня через три он зашел в Университет Мита, но профессора снова не застал. На душе было неспокойно, так как он все еще не получил разрешения на въезд в Токио. Купил билет до Симбаси — ему захотелось побывать на Гиндзе…
Свежая зелень ив, толпы людей, разукрашенные витрины — все кружилось в мягком солнечном свете. Особенно его потрясла ярко-красная клубника на серебряном блюде в витрине магазина. За каждым стеклом мелькало что-то знакомое издавна или что-то новое. Он машинально вошел в универмаг и встал в очередь за лотерейными билетами, чувствуя себя как деревенская девчонка, сбежавшая из дома. «Что это со мной? И как же будет дальше?» — с удивлением думал он, ощущая свою потерянность в толпе.
Как-то раз он решил навестить знакомого из Института культуры. На станции Омори пересел в электричку. В это утро, как ни странно, было много свободных мест. Но на следующей станции вдруг ввалилась толпа людей с плакатами, и в вагоне стало твориться что-то странное. К потолку вагона взвились плакаты с надписью: «Долой Сидэхара, зятя Мицубиси!» Они трепетали на ветру, врывавшемся в окна. Молодой мужчина в пиджаке, заглядывая в маленький листок, пел «Интернационал», из окна дул свежий ветер, электричка быстро неслась вперед. «Может, это и есть новый человек?» — подумал он, и ему почему-то стало радостно на душе. Он вышел на станции О-тя-но Мидзу. Перед ним тянулась улица, уцелевшая от пожара. Его сразу же потянуло туда. Настроение было хорошее. Но тут он вспомнил, что все еще не имеет разрешения на въезд в Токио, и решил поехать к профессору N. Вернулся на станцию и купил билет до Мэдзиро.
