— Хотите поместить её в свой альбом? — спросил я.
Это он тоже проигнорировал.
— На свете нет ничего, — сказал он, глядя на меня так свирепо, славно это я занимался рассылкой анонимок, — ничего столь же неистребимого, как человеческое достоинство. Эта особа делает деньги, придумывая дуракам, как им лучше убивать своё время. Ими она платит мне, чтобы я рылся в её грязном белье. Половина моего гонорара уходит на налоги, используемые, чтобы делать бомбы, которые разрывают людей на куски. И всё же у меня есть достоинство! Пусть спросят Фрица, моего повара. Пусть спросят Теодора, моего садовника. Пусть спросят тебя, моего…
— Премьер-министра.
— Нет.
— Правую руку.
— Нет.
— Товарища.
— Нет!
— Соучастника, лакея, военного секретаря, наймита, друга…
Он был на пути к лифту. Я бросил фотокарточку к себе на стол и отправился на кухню выпить стакан молока.
— Вы опоздали, — укоризненно сказал я девушкам, пропуская их в кабинет. — Мистер Вулф ждал вас к шести часам, в это время он спускается из оранжереи. А сейчас уже на двадцать минут больше. Теперь он удалился на кухню и занялся операциями с солониной.
Они сели, и я принялся их рассматривать.
— Вы имеете в виду, что он ест солонину? — спросила Мариэлла Тиммс.
— Нет. Это будет позже. Он её стряпает.
— Во всём виновата я, — сказала Джанет Николс. — Я вернулась только к пяти и была в одежде для верховой езды, поэтому мне пришлось переодеваться. Извините.
Она не слишком походила на прекрасную амазонку. Не то чтобы она была неправильно сложена, нет. У неё было довольно красивое маленькое тело. Но её лицо скорее наводило на мысль о подземке, нежели о верховой прогулке. Не скрою, что так или иначе я ожидал чего-то неординарного, ведь Бесс Хадлстон подозревала, что эта девушка была автором анонимных писем и, кроме того, она придумала Ушастого Карлика и Праздник Великанов. Я был сильно разочарован.
Она выглядела как школьная учительница… Или, точнее сказать, как то, что являет собой школьная учительница, когда она выглядит уже только как школьная учительница, и никто больше.
Вид Мариэллы Тиммс, напротив, нисколько не разочаровал меня. Она меня бесила. Её волосы начинались далеко над изгибами бровей, что делало брови ещё выше и шире, чем они были, и придавало всему лицу вид возвышенный и одухотворённый. Но её глаза были слишком застенчивы, и это ей ужасно не шло. Если у вас вид возвышенный и одухотворенный, вам нет нужды чего-то стесняться, если, конечно, в ваших мыслях не содержится ничего постыдного. Кроме того, у неё был сильный южный акцент. «Саланина…». Поверьте, я не брежу по ночам баталиями Гражданской войны, и, уж во всяком случае, моя сторона победила, но эти южные красотки… Их акцент звучит как намеренный вызов. Это задевает. Да, и ещё раз да, я родился и вырос на Севере!
