Ответ Баязеда миролюбивым не был.
«Знай, о проклятый пес по кличке Тимур, — писал он, — что турки не отказывают друзьям в убежище, не уклоняются от битвы с врагом и не прибегают ко лжи и уловкам интриг».
Это вызвало резкий ответ Тимура, эмир намекнул на то, что оттоманские султаны происходят от туркменских кочевников: «Я знаю, кто твои предки», добавил, что Баязеду надо как следует подумать, прежде чем выступать против слонов, которые его растопчут, — правда, туркмены никогда не отличались здравым смыслом. «Если не последуешь нашим советам, раскаешься. Поэтому думай и поступай как сочтешь нужным».
На это Баязед ответил долгим перечислением собственных побед — как он покорял Европу, эту твердыню неверных, напоминал, что он потомок мученика за веру, подлинный защитник ислама. «Мы давно желали сразиться с тобой. Теперь, хвала Аллаху, наша встреча близка. Если не станешь сам искать нас, будем преследовать тебя до Султании. Там увидим, кто будет возвеличен победой, а кто унижен поражением».
Очевидно, татарский завоеватель не дал немедленного ответа. Впоследствии кратко написал, что Баязед может избежать войны, если немедленно выдаст Кара-Юсуфа и султана Ахмеда.
Молниеносный ответил тут же, несдержанно — до такой степени, что авторы хроник татарского завоевателя не посмели привести письмо дословно. Баязед написал свое имя наверху золотыми буквами, а «Тимур-Ленг», Тимур Хромой, — внизу, маленькими, черными. Помимо всего прочего, он грозился обесчестить любимую жену Тимура. Это письмо привело татарского завоевателя в ярость.
Но покуда тянулась эта оживленная переписка, Тимур добился многого.
Первым делом, отправив своих женщин с их дворами на всякий случай в Султанию, Тимур оставил основную часть своих сил произвести мобилизацию в Карабахе и отправил отдельные тумены против грузин на своем правом фланге. Снова были проложены дороги через ущелья, христианские войска оказались разбиты, и несчастная страна лежала, опустошенная огнем и мечом. Церкви были сожжены, и даже виноградники выкорчеваны. Не предлагалось никаких условий, не давалось никаких передышек — как и в прежние годы. На поле битвы Тимур бывал беспощаден.
В такой обстановке он вступил в пятнадцатый век. Когда начали таять снега, основные силы Тимура двинулись в Малую Азию по Эрзерумской долине. К середине лета он захватил все города вплоть до Сиваса.
Сивас являлся ключом к Малой Азии. Приграничное войско турок поспешно отступало, а Тимур штурмовал стены города, делая подкопы и ставя под основания опоры. Потом опоры были сожжены, и целые секции стены рухнули. Сивасских мусульман посадили, но четыре тысячи армянских конников, не дававших покоя татарам, были заживо сожжены в крепостном рву.
