Перевозной мечети здесь сейчас нет. Это легкое деревянное сооружение, голубое с алым, в него ведет высокая лестница, свет проходит сквозь цветные стекла. Его можно разобрать и погрузить на большие телеги, там в настоящее время оно и находится, мечеть собирают ежедневно в часы уединенной молитвы Тимура, пока он идет по Индии.
Солнце уже клонится к западу, на базарах жарко, людно, шумно и пыльно. Татары могут купить там все, что угодно, от слабительного снадобья до молодой женщины; но многие идут мимо базаров к усыпальнице Биби-ханым — сворачивая в переулки от верблюжьего каравана, только что вошедшего по большой дороге, ведущей в Китай, в тюках везут пахучие пряности. Путь их лежит в ганзейские города через Москву, тюки помечены китайскими иероглифами, арабской вязью и печатями татарских таможенников.
Как и самые большие дворцы, квартал Биби-ханым расположен на невысоком холме, окруженном стройными тополями. Постройки — мечеть, медресе с жильем для преподавателей и учеников — так велики, что лишь издали можно разглядеть их пропорции, и еще незакончены. Мечеть кажется величиной в римский собор Святого Петра — она еще без центрального купола, но с боковыми башнями высотой в двести футов. Чтобы подойти к ней, люди пересекают вымощенную плитняком площадь и огибают отделанный мрамором водоем. Здесь сидят исполненные достоинства люди, муллы в больших чалмах, какие любят бухарцы, и философы, изучавшие законы мироздания, они спорят о них с муллами, знающими только то, что прочли на страницах Корана.
— Кто учил Авиценну искусству врачевания? — спрашивает араб в черном бурнусе. — Разве он не наблюдал и не делал опытов?
— И к тому же написал книгу? — поддерживает его горбоносый философ из Алеппо.
— Воистину так, — соглашается третий. — Но он прочел «Физику» Аристотеля.
— Это правда, — вставляет один из мулл, не особенно уверенный в своих познаниях среди этих выдающихся нездешних людей, — однако к какому заключению пришел он в конце концов?
— Клянусь Аллахом, — улыбается араб, — я не знаю конца его книги, но к своему концу он пришел из-за чрезмерного увлечения женщинами.
— О неразумные! — раздается чей-то низкий голос. — Каков был его конец на самом деле? Этот великий врач, умирая, велел, чтобы вслух читали Коран, и таким образом открыл себе путь спасения.
При этих словах человек из Алеппо вскидывает голову.
— Слушайте, вы, кто портит ковер размышления плевками спора, мне есть что рассказать вам о нашем эмире Тимуре.
