Я сидел среди зарослей камыша и смотрел на удаляющуюся хрупкую фигурку паренька. Он шёл очень осторожно, но уже ближе к противоположному берегу его всё-таки сбило течением с ног, но он, немного побарахтавшись, зацепился за колючие кусты джуды и выполз на берег. И только тут я заметил, что по моим щекам текут горячие слёзы.
Стрельба в городе затихла.
Возвращаясь обратно домой, в заброшенном саду Дома Пионеров я встретил старую бездомную овчарку, которая, завиляв хвостом, подбежала ко мне. Она ко всем относилась одинаково ласково. Мне внезапно стало тепло, словно хмель распространился по нутру. Я не могу выразить словами ту любовь, которую я испытывал в тот момент к собаке, но причину этой любви я знал точно – я любил её потому, что она не могла брать в лапы автомат и нажимать на курок, потому, что она была нейтральна на этой войне и не разделяла людей на горцев и южан.
В тот момент я этому псу доверял больше, чем людям. Я нежно погладил его по холке и осторожно удалил сухие колючки репейника с полинялых боков. Собака робко пыталась лизнуть меня по лицу, но, видимо уловив моё настроение, передумала. Я обнял её за шею, и она перестала вилять хвостом и замерла. Мне казалось, что пёс пытается утешить меня. Жаль, что собаки не могут говорить. Мне кажется, они могли бы сказать людям что-то очень мудрое и важное.
05 марта 2011
Мимолётная встреча
По дороге в Агру мы сделали небольшую остановку в одной из индийских деревень. Было очень жарко. Выйдя из прохладной «Тойоты», я сразу встал под тень от огромного эвкалипта. Под деревом одиноко сидела смуглая, но симпатичная индианка и торговала холодной водой. Маленькие бутылочки плавали в деревянном ведерке со льдом.
– Сколько стоит? – спросил я её по-английски.
– Дас рупия (десять рупий), – ответила она по-индийски. Как оказалось позже, она по-английски не говорила.
Повернувшись в сторону машины, я спросил у жены по-таджикски:
– Чанд дона бигирам (Сколько штук купить)?
– Шумо точик астен (Вы таджики)? – вдруг, привстав, с волнением спросила индианка.
Она оказалась тоже таджичкой, но из Кабула. Мы немного поговорили. Выяснилось, что она была беженкой из Афганистана. Во время эмиграции вышла замуж за индуса-мусульманина. Позже родители её вернулись обратно в Кабул, а она осталась с мужем в своей деревушке. Я купил у неё всю воду. Мы тепло попрощались. Её черные глаза заблестели. Затем она медленно побрела по сухой, пыльной дороге в сторону посёлка. На жёлтом песке остались лишь следы её маленьких босых ног. Мы поехали дальше. Через окно машины вдали виднелась её худенькая фигурка, замотанная в темно-зеленое сари…
