— Мне нужно купить мяса, сэр.
— Мяса, сержант?!
— Да, сэр, мяса. Старого доброго мяса, чтобы пожарить старый добрый гриль. Мне не нравится, сэр, что афганцев в два раза больше нас, и на них, по сути, держится оборона стратегически важной точки. Если муджики пойдут на приступ ночью — может получиться все что угодно, сэр. Я думаю, этот афганец авторитет среди своих и хочу прощупать, чем он дышит. К тому же одно дело — просто предать американца, и совсем другое — предать американца, с которым ты преломил хлеб. Это разные вещи, понимаете, сэр?
— Вы специалист по контактам с местными?
— Нет, сэр. Просто я тут давно и кое-что понял. Ответственность за возможные последствия я беру на себя.
Офицер пожал плечами
— Сколько времени вам понадобится?
— Час… может, полтора. Спасибо, сэр.
— Не за что, сержант. Делайте, как считаете правильным[51].
Выехали на пикапе, сержант взял с собой еще и тот Bravo-AKM, который взял себе Амойо — на всякий случай. Пикап с пулеметом, три автомата и гранаты — все это для того, чтобы преодолеть путь до города длиной меньше чем миля.
— Где ты родился, Заболь? — спросил сержант, когда грузная туша бронетранспортера откатилась в сторону, освобождая выезд.
— В Пактии, сэр.
— А я в Техасе. Пактия — это южнее?
— Да, сэр. Южнее нас, отсюда сотня километров до моего дома.
— А мне до моего дома лететь больше двенадцати часов, Заболь — сказал сержант, выруливая на шоссе — только представь, полдня в самолете.
— Зачем же тогда вы воюете здесь?
Заболь по виду был опытным воином — проверил, как открывается заднее стекло, оно как форточка сдвигалось в сторону, и можно было пролезть к пулемету, потом опустил до половины окно, и положил на него автомат так, чтобы в случае чего — быстро начать стрелять.
— Мы хотели вам помочь, Заболь. Разве мы не помогли вам?
— Помогли, сэр, только толку от этой помощи — мало.
— Почему мало?
— Потому что вы слабые. Вы пытаетесь убедить врагов — а их надо убивать. Если бы вы прошли дальше и убили всех врагов — вас бы стали уважать.
— Дальше — это куда?
— В Пакистан. В приграничье, сэр, где вас ненавидят и где водятся ваши враги.
Сержант уже пожалел, что начал этот разговор. К тому же — темнело, и он не видел отчетливо дорогу перед собой. Если кто-то успел подложить фугас на дорогу — от них потом не найдут даже, что положить в гроб. Гэтуик ощущал себя голым — он привык ездить на Мастиффе, а тут — обычный, небронированный даже пикап.
— А ты почему воюешь?
