— Я не ждала вас, — просто сказала она.
— Кажется, я становлюсь уже слишком старым для подобных приключений, — пробурчал Дункан.
— А я думала, вы любите рисковать.
— Но я предпочитаю не чувствовать себя при этом идиотом!
— Вы же могли постучать.
— Я стучал.
— О!
— Чем это вы занимались?
— Читала.
— Читали? — взревел Дункан. — В таком случае, какого черта вы мне не открыли?
— Я не слышала, как вы стучали. Я… видите ли, Ниро Вольф разбирался в крайне запутанной истории, и я… — Она вздохнула. — Мой брат не рассказывал вам, как бывает, если я читаю?
— Как ни странно, рассказывал, — рыкнул Дункан.
Потом он начал смотреть — нет, разглядывать ее, скользить глазами вверх и вниз по ее стройной фигуре, позабыв о приличиях. Шарлотта тоже забыла обо всем, что хотела сказать, и, опустив голову, поглядела на себя. Ночная рубашка была из очень тонкого бледно-желтого шелка, и она смогла позволить себе купить ее только благодаря тому, что эта рубашка почти восемь дюймов[8] не доставала до коленок. Две длинные узкие бретельки спускались с плеч примерно к середине груди… Одного взгляда было довольно, чтобы увидеть то, что было под рубашкой. Дункан двинулся к ней осторожно, но в то же время очень решительно, а Шарлотта почему-то приросла к месту.
— Моя маленькая мошенница… — пробормотал он, приближаясь.
Сердце ее забилось часто, но как-то легко, совсем иначе, чем от страха.
— Вам что-нибудь нужно? — спросила она.
— Ммм, — неопределенно выдохнул он и положил руки ей на бедра. — Разумеется, нужно.
Его руки опустились ниже, коснулись ее ног, осторожно приподняли рубашку и принялись поглаживать гладкую кожу. Затаив дыханье, Шарлотта заглянула ему в глаза и глубоко вздохнула. Прошептав его имя, она прильнула к нему.
— Я хотела, чтобы ты пришел, — пролепетала она, запрокидывая голову и находя его губы. — Поцелуй меня, Дункан, пожалуйста, поцелуй…
Она ждала прикосновения его губ, ждала его объятий, и сама обвила руками его талию. От Дункана исходил пьянящий запах крепкого табака и мужского одеколона.
Смутно, словно издалека, она услышала вой сирены.
"Сирена", — подумала Шарлотта рассеянно и запрокинула голову, чтобы Дункану было удобнее целовать ее шею.
Значит, вот как бывает, когда влюбляешься…
Она улыбнулась своим мыслям.
Сирены выли все громче.
Неожиданно Дункан выпрямился, выругался коротко, но громко и отчетливо и запустил руки себе в волосы. Чертыхнувшись вдобавок, он посмотрел на Шарлотту.
— Пойди надень что-нибудь, дорогая! Это полиция.
