А еще она напомнила себе, что Дункан имел нахальство вообразить, будто она, как ребенок, придумала глупую историю только для того, чтобы увидеться с ним. Но отчего ее так задела его насмешка? Ведь, откровенно говоря, она не могла ручаться, что в самом деле слышала тогда чьи-то шаги.
Этот человек, будь он проклят, нарушил ее мирное и надежное существование! Даже в ванне он не дает ей покоя! Проклиная Дункана, Шарлотта вылезла из воды, завернулась в огромную купальную простыню и с книгой в руке направилась к кровати.
Когда она вытерлась, надела халат и как следует расположила свой арсенал, на часах было уже семь сорок пять.
— Ну и ну, Баттерфилд, ты решила переполошить ночью весь Нашвилл… — бормотала она, заползая в кровать и устраиваясь рядом с винтовкой. Револьвер лежал на мраморном столике, стоявшем возле кровати, а фехтовальная рапира находилась у стены, между кроватью и столиком. С исправной сигнализацией и оружием она почувствовала себя в полной безопасности. И, что самое приятное, ей снова было хорошо одной. Решительно отогнав мысли о Дункане, она раскрыла книгу.
Как раз в середине той главы, где Арчи, сопоставив факты, решает, кому надо добывать красный стул, до нее донесся долгий гудящий звук. Книга вылетела из Шарлоттиных рук, а сердце ее отчаянно заколотилось, поскольку сигнал даже и не думал умолкать.
Тревога!
Она схватила "Винчестер", выпрыгнула из кровати и услышала грохот, донесшийся из кухни, а затем ругань и весьма отчетливый возглас:
— Шарлотта! Чтоб вас черти драли, скорей сюда!
— Дункан!
Бросив винтовку на кровать, она кинулась со всех ног в кухню. Дункан открыл коробку сигнализации, проклиная Шарлотту и всех подряд.
— Скорее отключите эту проклятую штуку!! — орал он.
Так. Надо вспомнить, как это делается. Ключ — где же он? Она махнула Дункану.
— Сейчас! Подождите!
В спальне она быстро нашла ключ в ящике со своим нижним бельем и бегом вернулась на кухню. Сигнал звучал громко и настойчиво. Шарлотта немного замешкалась, и Дункан снова стал изрыгать проклятия. Наконец, покопавшись несколько минут, показавшихся им обоим невыносимо долгими, Шарлотта отключила сирену.
Когда вдруг стало тихо, Дункан злобно поддал ногой стул и сердито зарычал. Шарлотта заметила, что он одет небрежно, но, разумеется, дорого — в черные брюки из отличной шерсти и рубашку, тоньше которой ей, пожалуй, не приходилось видеть. С опозданием она вспомнила о том, что вечер был очень теплым и что на ней очень легкая ночная рубашка. Но на этот раз она решила не смущаться. Разве она виновата, что он не постучал?
