Дункан сидел в кресле эпохи королевы Анны, развалясь и вытянув перед собой ноги в черных кожаных сапогах.
— Огорчены, что ваш коварный планчик не сработал, да, Шарлотта? — вкрадчиво спросил он.
Шарлотта постаралась не выказать удивления и решительно прошагала мимо него на кухню.
— Если вы не уйдете, мистер Толливер, то я на этот раз уж точно позвоню в полицию. Я имею полное право находиться здесь и не желаю, чтобы вы мне мешали. Я избавлюсь от вас, даже если мне придется потревожить мисс Толливер, рассказав ей все. Я знаю, что это огорчит и ее и Мэри-Джо, но не могу больше терпеть, иначе свихнусь. Я каждый раз не знаю, откуда вы свалитесь мне на голову и что натворите, даже если прикинетесь привидением, и больше я не… — Она остановилась, чтобы перевести дух, в отчаянии воздела руки, а затем беспомощно уронила их. — Вот видите, я из-за вас уже бормочу заклинания, как полная идиотка!
— Понимаете, Шарлотта, во-первых, мне вас не жаль, а во-вторых — вы ведь так и не ответили на мой вопрос.
— Барнаби приходил, чтобы узнать, в чем разница между домашними лепешками из кукурузной муки и дрянью под тем же названием, которая продается в магазинах! — крикнула она из кухни.
— Шарлотта!
Шарлотта открыла духовку и вытащила оттуда сковородку с кукурузными лепешками, которые она сделала из остатков теста.
— Вы слышали, как Барнаби превознес мое ежевичное варенье? — крикнула она и с грохотом захлопнула духовку.
Шарлотта поставила сковородку на подставку и хотела уже вернуться в гостиную, как вошел Дункан.
— Слушайте, женщина, если завтра Питер Барнаби напишет, что я переоделся генералом конфедератов и спугнул кружок рукоделия, клянусь, я…
Шарлотта ухватилась за край стола и гордо задрала подбородок.
— Клянетесь сделать что? — бесстрашно спросила она.
— Я… я вас… — прошептал он и замолчал.
Не сказав больше ни слова, Дункан резко обнял ее и поцеловал в губы.
— Я целый день мечтал об этом, — пробормотал он, почти не отрываясь от ее раздвинувшихся губ и не давая ей сказать, что она тоже целый день ждала, но отнюдь не этого. Внутренний голос подсказывал Шарлотте, что она играет с огнем, но его губы были такими нежными и страстными, что она не смогла устоять. Обмякнув в руках у Дункана, она позволила ему вдоволь насладиться поцелуем. Ее руки были неловко прижаты к его груди, и она чувствовала, как колотится его сердце под ее ладонями. Он принялся поглаживать ее бедра, освободил ее руки, и Шарлотта сомкнула их на его спине.
