Необъятных размеров комплекс был освобожден от всего, что его заполняло до этого (интересно, а что это было? не меньше, чем, центр для ГалаЭкспо, надо думать), и превращен в гигантский амфитеатр, где зрители в принципе не могли увидеть ничего из происходящего вокруг. И зачем тогда тут зрительские места?
– Ой, смотрите, как удобно, – Элечка повернулась к Степе с Селеной, указывая на широкий экран, установленный на передней панели их ячейки. Рядом с экраном были прикреплены какие-то маски. – Это для наблюдения за происходящим.
– Мы с таким же успехом могли посидеть в номере, посмотреть все по витрансу, – Донкат скептически оглядел странную конструкцию.
– Не могли, – Селена примерила одну из масок. – Ой.
– Что такое? – поднял бровь Степа.
– Здорово как, – она протянула ему маску. – Попробуй.
Донкат недоверчиво приложил ее к лицу. А и вправду здорово придумали. Из маски отчетливо слышался необычный, но очень приятный запах.
– Ага. Неплохо. – Элечка быстро разобралась в предлагаемом оборудовании. – Вот тут в меню выбираешь любого участника и можешь следить за ним на экране. Или нескольких. Или в группе. Или несколько групп.
– И одновременно слышать запахи, – Селена радостно указала на маску. – Здорово.
– Кхм, – Степа тоже заинтересовался. – И правда. А что, интересно. И где у нас Шойс?
– В меню посмотри, – посоветовала Элечка, указывая на экран.
– И под каким соусом? – хохотнул Донкат. – Под этим, как его… гукамо… гуале?
– Если ты имеешь в виду тот химический боеприпас, то Шойс называл его «гуакамоле», – подсказала ему Элечка.
– Тебя он тоже пытался отравить? – посочувствовал Степа.
– Было дело, – улыбнулась Элечка. – Попробуй, найди его в списке.
Донкат потянулся к вынесенному пульту экрана, вмонтированному в кресло. Та-ак, та-ак, та-ак. Ага, список участников. Ага, восьмой про-слой.
– Вот он, – Степа ткнул пальцем в кивдратик выбора, и на экране возникла богатырская спина сакса, по которой скакал иссиня-черный хвост волос: Шойс сноровисто раскладывал по столу свои «инструменты». Надо было знать Декстера, чтобы понять, насколько серьезно он отнесся к этому конкурсу. Потому что свою буйную гриву он принципиально никогда не убирал ни в какую прическу, объясняя это тем, что в шлеме убээса ему будет неудобно. И неважно, куда он при этом собирался: на тренировку, или на светский раут. Не хотел, говорил, привыкать.
Но, как понял Степа, на этом конкурсе, вариантов не было. Или колпак на голову и убирай волосы, чтобы не сыпались в блюдо, – или милости просим в амфитеатр, нюхать чужую готовку через маску. И Декстер смирился.
