, о семейных тяжбах, о влюбленных былых времен. И языки пламени, пожирающие крепкую, созданную для сильных мужских рук древесину дуба, бессильны сжечь мимолетные воспоминания — легкую ткань, сотканную неизвестно кем из нитей, смотанных с неведомо какого клубка. По дорогам Бретани, завихряя ветер, движется в зловещем танце вереница теней, и маленький цветок, проклюнувшийся в апреле на обочине дороги, не знает, воткнет ли его в волосы девушка или раздавит ступня скелета, который выплясывает во главе вереницы, показывая фигуру, называемую l’embrasse
[2] и входящую в гальярду
[3] как ее лирическая часть.
Шарль Анн Геноле Матье де Крозон, получивший известность как музыкант из Понтиви, родился в день Святого Косма тысяча семьсот шестьдесят второго года во французской провинции Бретани, в городке Жослен на берегу реки Уст. Отец его происходил по прямой линии из рода де Крозонов, которые когда-то владели родовым поместьем неподалеку от Пемпонаи которым в давние времена королевской грамотой была пожалована привилегия скакать по городу Ренну с зеленым полотнищем и орать во все горло о том, что прибывает король, как только христианнейший монарх известит о своем приезде, хоть бы потом и не сдержал обещания. Левый глаз у отца нашего музыканта был стеклянный, изготовленный немецким мастером из Шартра, — сверкающий голубой с золотыми прожилками шарик. Мать Шарля, дочь муниципального советника из города Анже, была хорошенькая невысокая женщина, слабая здоровьем: после неудачных родов у нее началось хроническое вспучивание живота, и врач прописал ей настоянную на хине водку; постепенно она пристрастилась к этому лекарству, стала горькой пьяницей и вскоре умерла, когда Шарлю, ее единственному родившемуся живым ребенку, едва исполнилось одиннадцать лет. Отец взял домоправительницей женщину, о которой в свое время много говорили на полуострове Котантен и во всей Бретани, так как она, достигнув шестнадцатилетнего возраста, переоделась в мужское платье и, назвавшись Луи Жозефом, якобы любимым племянником портного из города Кемпера, записалась в королевскую артиллерию. Говорят, она, когда служила под боевыми знаменами, так старалась походить на мужчину, что у нее даже отросли небольшие черные усики. Когда правда все же открылась, ее взял в кухарки маркиз де Лаваль — и был ею очень доволен, ибо мясной рулет она готовила в виде пушки на колесном лафете. Но всякое кулинарное новшество быстро приедается знатным господам, и вскоре бравая артиллеристка попала в кухню менее знатного дворянина, потом сменила еще несколько господ, спускаясь все ниже по иерархической лестнице, и наконец надолго задержалась у господина де Крозона, в народе именовавшегося Кривым. Переходя с места на место, она, однако, не рассталась с полудюжиной пушечных ядер: большими подпирала двери, самым маленьким, от bombarde de gilet
