В Баньоле музыкант снял комнатку в гостинице «Новая Франция» и два дня ел горячую пищу в положенное время, две ночи спал в постели, чего не знал с тех пор, как расстался с накрахмаленными простынями мадам Клементины. Дворянин из Кельвана нашел себе пристанище в заброшенном бальнеарии, а в субботу намеревался выйти на люди, прогуляться по улицам городка и, конечно, предстать пред очи мадемуазель де Витре, которая жила в доме некой швеи довольно уединенно, так как время было беспокойное, в Бретани гнев санкюлотов в большей мере был направлен против незаконных отпрысков аристократов, нежели против чистокровных, потомственных дворян, из-за того что незаконнорожденные больше кичились своим происхождением. С четверга до субботы музыкант репетировал в своей комнатке токкаты Россини, разучивал серенаду под название «Laura sorride»[43], пробовал покашливать, как это постоянно делал дворянин из Кельвана, чтобы мадемуазель де Витре была совершенно уверена, что серенаду исполняет ее галантный кавалер. Окно комнатки выходило на конный двор почтовой станции, по которому все время сновали слуги и постояльцы; некоторые из них останавливались послушать музыку.
В субботу утром в гостиницу «Новая Франция» явился мсье Ке Пьер в коротком сюртуке и пышном жабо из алансонских кружев, помахивая тростью-шпагой; дабы скрыть свою принадлежность к дворянскому сословию, он украсил шляпу трехцветным плюмажем. Музыкант исполнил для него серенаду, а так как в этот час прибывает почтовый дилижанс из Парижа, во дворе было много народу, и, когда де Крозон закончил «Laura sorride», публика разразилась аплодисментами; дворянин из Кельвана взял у музыканта бомбардин, подошел к окну и поклонился, будто он знаменитый музыкант. Де Крозона это немного раздосадовало.
— Я так поступил, дорогой помощник регента, на тот случай, если слух об этом концерте дойдет до мадемуазель де Витре, — сказал Ке Пьер, дружески похлопав музыканта по плечу.
Затем дворянин из Кельвана отправился в дом швеи засвидетельствовать свое почтение даме сердца, а музыканту назначил встречу в десять вечера по часам на здании бальнеария возле фонтана с фигурой Дианы в саду Мортань, который начинался сразу за домом швеи и был отделен от него лишь рядком невысоких лавров. А пока мсье Лe Бек-Элуэн прощался с невестой, музыкант счел, что не погрешит против уговора, если даст концерт в столовой гостиницы группе морских офицеров, которые ехали из Марселя в Авранш и остановились в гостинице, чтобы пообедать, и по счастливой случайности один из этих офицеров знал новую песню, очень модную среди молодых солдаток, называлась она «Le coeur solitaire»
