– А ты в приведения веришь? – усмехнулся полковник.
– А чего не верить, с одним, по крайней мере, был знаком.
– Да ладно…, Ты лучше скажи, где мы по твоему мнению находимся? И куда теперь идти, в какую сторону?
– Судя по солнцу, город за нашей спиной. Туда и двигать надо. А находимся мы в пустыне, сам видишь. В пустыню мы в детстве ходили, так что не пропадем, – ответил я. Правда, о том, что так далеко не заходили, я полковнику не сказал. Да и о том, что тварей тут как на собаке блох, тоже. Счастье, если живые выберемся…Но полковнику лучше об этом не знать и зря не волноваться. И так видно, что он спесь подрастерял. Да и ваще, растерялся человек в непривычной обстановке.
Покидав в вещмешок еще дымящиеся куски мяса, мы стали собираться в путь. Хоть немного пройдем, пока солнце не сядет. Потом, без ориентира будет одно дело – спать. Если конечно получится, вернее как получится…После трехчасовой беготни по дюнам за одуревшим от жары кабаном, чувствовал я себя уставшим, и выспаться этой ночью намерился несмотря ни на что.
Вдруг словно ветром дунуло. Около пенька, что остался от березы, из воздуха выпало огромное черное, все покрытое шерстью человекоподобное существо. Быстро поднявшись, оно оказалось на добрый метр выше нас с полковником.
– …ети, его мать! – выдохнул я. А Сивуч, в мгновение ока, обнажил шашку. Вышло это у него рефлекторно, и настолько быстро, что я даже позавидовал. За это время я успел только руку к автомату протянуть.
Волосатый глянул на геройского Сивуча недобро из под сильно выдающихся вперед надбровных дуг. Глазки его, как успел заметить, были маленькие и дюже неласковые. И в три шага поднялся на бархан. Еще шаг, и он пропал из виду..
– И что это было? – ошарашено спросил я.
– Хм…, – полковник вернул шашку в ножны, – Ети – лесной человек. Ты же сам вроде его опознал?
– Ну, да…Просто не ожидал тут увидеть. Вроде не лес…
Мне почему-то неудобного было признаться Сивучу, что такого…словом, 'Ето' чудо мне встречать не доводилось.
***
'Йети – известен, как лесной человек многим народам. Не смотря на единичные редкие случаи встречи Йети с человеком, производит он настолько неизгладимое, тягостное впечатление, что большинство этих встреч запоминаются надолго и рассказы о них передаются из поколения в поколение. Этимология слова 'Йети' неизвестна…'
***
Ночью стало прохладно, и я зарылся в песок, который еще не остыл после жаркого дня. Стараясь не думать о том, что в нем может быть. Но как я не гнал воспоминания о тех днях проведенных в детстве в пустыне. Воспоминания сами накрыли меня с головой. Страшное было время…Наверное самое страшное в моей жизни…После того как пропала моя мать, я прибился к стайке таких же как и я. Тогда многие пропадали. Еда в магазинах кончилась, а какая осталась, была не съедобна. И если съел вздутую банку консервы, считай тебе хана. И тогда настали тяжелые времена. Расплодилась всякая гадость. Вылезла она на поверхность до моего рождения, но в то время ей стало тесно жить с людьми в городе. А людей было еще много…Очень много. Наверное, несколько тысяч. И так получилось, что уже в шесть лет я узнал кто самый страшный хищный зверь на земле…И это был не торк, не самоходка, не лихоманка, не плесень, не полудурок мутант, у коего мозгов как у пятилетнего ребенка…А самый страшный и беспощадный зверь – человек. Голодный, доведенный до безумия, он все еще остается самым хитрым, самым изворотливым, самым умным и потому смертельно опасным. Люди начали жрать друг друга. Ели самых слабых и беззащитных. Приманивали ребенка, нападали на беззащитную женщину…Как звали мою мать не помню, почти забыл как она выглядела. Но, кажется, она была самая прекрасная на свете. Ее светлый и смутный образ почти стерся в моей памяти. Но как не заставляю себя забыть, не могу… Её крик до сих пор стоит в моих ушах: 'Беги! Сынок, беги!!'. А в горло ей уже впивался нож. И я бежал, бежал изо всех сил. И слышал за собой топот тяжелых ног и смрадное дыхание убийц. От них несло человечиной..Несло запахом давно не мытого тела. Испражнениями. Несло запахом разложившегося трупа. Они ничем не брезговали..Помню, как бешено, колотилось мое сердце. Как будто молот стучал в моей голове. Уши заложило от стука. Я ничего не соображал от страха. И меня, скорее всего бы поймали и съели, не провались я тогда в расщелину. Это был обрушившийся подземный переход. И преследователи потеряли меня из виду. А я два дня потом сидел в этой яме и не мог выбраться. И даже не пытался. Мной по очереди овладевали то страх и отчаяние, то ненависть к убийцам. Пока не накатило полное равнодушие к жизни. Я хотел умереть, чтобы оказаться на небе с мамой, чтобы никогда уже с ней не расставаться. Самым моим любимым и дорогим человеком…
