«Нет, Верховная Сестра», – быстро ответила Джавиндра, закрыв лицо чашкой. Странно, кажется она пыталась скрыть улыбку.
Певара удовлетворенно кивнула. Если им придется выполнить задуманное, а она была уверена, что иначе нельзя, то было совершенно ясно, что Элайду придется держать в неведении. Чему же улыбалась Джавиндра? Все это чрезвычайно подозрительно.
«Я рада, что вы обе со мной согласны», – сухо сказала Тсутама, откинувшись назад в кресле. – «А теперь оставьте меня».
Они задержались только для того, чтобы поставить чашки и сделать реверанс. У Красных так было принято: если Верховная Сестра что-то приказывает, остальные повинуются, включая Восседающих. Единственное исключение по законам Айя – голосование Совета Башни, хотя немногие женщины, носившие данный титул могли поручиться, что они голосовали так, как сами хотели, по близкому их сердцу вопросу. Певара был убеждена – Тсутама была одной из такого меньшинства. Битва будет нешуточной. Она только надеялась, что сможет когда-нибудь стать такой же принципиальной.
Снаружи Джавиндра пробормотала что-то о письмах и умчалась прежде, чем Певара смогла вставить хоть слово. Она и не собиралась с ней разговаривать, но то, что женщина собиралась и дальше тянуть резину и в конечном итоге скинуть всю работу ей, было так же очевидно как то, что персики ядовиты. Свет! Этого ей только недоставало, и как раз в самое подходящее время!
Забежав к себе только чтобы прихватить свою шаль с длинной бахромой и свериться с часами, – четверть первого по полудню – она почти расстроилась, что единственные ее часы показывали одинаковое время с часами Тсутамы. Ведь часто бывает, что разные часы показывают разное время. Она вышла из квартала Красных и поспешила в другую часть Башни – общую, находившуюся ниже апартаментов Айя. Широкие коридоры были хорошо освещены зеркальными лампами, но почти пустынны, отчего казались похожими на пещеры, и от извивавшихся по обеим сторонам белых стен веяло холодом. Любое случайное шевеление гобелена от сквозняка навевало жуткие чувства, словно в шерстяную или шелковую ткань вселилась жизнь. Те немногие люди, кто попался ей по пути, оказались спешащими по хозяйству слугами и служанками с Пламенем Тар Валона на груди, уделявшими ей несколько секунд или чуть больше, чтобы оказать знак уважения. Но все боялись поднять глаза. Зловонная отчужденность и напряжение между Айя, разделившие Башню на несколько враждующих лагерей, заразило даже слуг. По крайней мере, точно напугало до смерти.
