- Ты не понимаешь, что делаешь. Это просто опасно. Нужно немедленно все исправить. Слышишь - немедленно. Иначе...
- Анечка, уже поздно. Не нервничай. Тебе вредно. Пусть все идет, как идет.
- Таня, должок! Должок! - она снова повторила почти забытое купеческое словечко из Островского и погрозила хорошо наманирюренным пальцем. - Я сама могу все уладить. Не бойся.
- Анна, - Татьяна Ивановна выровнялась, поджала губы и стала похожа на столб линии электропередач, из которого, по мнению моих новых студентов, образуется молния. Или буря... Буря, скоро грянет буря. Татьяна Ивановна сжала кулачки и сделала шаг навстречу Анне Семеновне.
- Мама, - раздался сексуально - продвинутый голос из-за двери. - Мама, ты забыла ключи. Здрасьте, теть Ань.
Я быстро повернулась и натолкнулась взглядом на произведение античного искусства, затянутое в джинсы и покрытое темно-синим свитером из кашемира. Глядя на таких, я в юности говорила: "Боже, какой мальчик!" Волосы черные, глаза - голубые, нос - сломанный, челюсть - выдвинутая. Оскар за исполнение роли героя - любовника в кино развивающихся стран ему гарантирован.
Жаль только, что этот организм лет на пять меня моложе. А с учетом замедленного умственного развития у мужчин - на все десять. Мне, конечно, было интересно, понравилась ли ему я, но по молчанию печатной машинки и радостной улыбке Анны Семеновны я поняла, что он нравился здесь всем. Сладкий сахар со сгущенкой. Из таких получаются отличные альфонсы.
- Знакомьтесь - Игорь. Мой сын, - разрумяненная Татьяна Ивановна смутилась и горделиво повела плечом в мою сторону.
- Надежда Викторовна, наш новый преподаватель.
Он подошел ко мне поближе и чинно поклонился:
- Пасынок кафедры с протекцией в сына полка.
- Не шали, сынок, - Анна Семеновна погрозила ему пальцем. - Вот мы все Инне Константиновне расскажем.
- Что ещё случилось! - на кафедру влетела женщина, похожая на колючую проволоку и неприветливо покосилась в мою сторону. - Всем привет, Игорю отдельно. От Ирочки. И от меня. А с Вами, Анна Семеновна, я больше цацкаться не буду. Ложитесь Вы тут хоть грудью, хоть чем. Я этого так не оставлю. Вы постоянно перекрываете мне кислород, загоняете меня в угол и не даете продохнуть. Или Вы соглашаетесь на мои условия, или я принимаю меры. Самые серьезные меры. Так, где Мишин? Давайте начинать. У меня занятия, а это Крылова, которая пришла есть наш хлеб? Разберемся, надоело. Протекционизм. Своих выставляют на посмешище. Я бы с удовольствием взялась читать этот курс. Но...
