Поднявшись до верхней площадки трапа, расположенной на уровне палубы, высокий незнакомец на мгновение остановился, приняв величественную позу. Затем, в ответ на приветствие капитана, он снял шляпу и поклонился. На голове у него был искусно завитый черный парик, обрамлявший его загорелое, обветренное лицо.
Капитан отдал распоряжение. К нему тотчас же устремились двое матросов.
Путешественникам было видно с кормы, как вслед за тем на палубу подняли один сундук, а за ним и другой.
— Кажется, этот господин наш попутчик, — произнес майор.
— Судя по наружности, он какая-нибудь важная особа, — заметила мисс Присцилла.
На что майор с плохо скрываемым раздражением возразил:
— Вы судите о нем по его изящному виду. А наружность, да будет вам известно, моя милая, обманчивая штука. Вы только взгляните на его слугу, если этот мошенник в самом деле ему слуга, — это же сущий пират.
— Но мы же с вами находимся в стране буканьеров [9], Барт, — напомнила ему она.
— Вот именно, — резко ответил майор. — Я и подумал, что роскошный голубой камзол здесь совсем не к месту.
По свистку капитана матросы заняли свои места.
Якорная цепь с оглушительным скрежетом поползла вверх. Матросы полезли на марсы [10] ставить паруса. Майор догадался, почему они так долго здесь стояли — чтобы забрать незнакомца, и, как бы обращаясь к ветру, он с горечью спросил:
— Откуда, черт бы его побрал, взялся этот хлыщ?
В его голосе прозвучало явное недовольство. Ведь незнакомец мог нарушить все его планы.
Майор Сэндз огорчился бы еще больше, знай он, что сама госпожа Удача ниспослала ему попутчика, дабы он лишний раз убедился, что добиться ее милостей не так-то просто.
Глава II
ГОСПОДИН ДЕ БЕРНИ
Мисс Присцилла и майор, которым не терпелось узнать, кто же их попутчик, спустились в просторную кают-компанию, где уже шли приготовления к ужину.
Однако узнать им удалось немного: представляя им незнакомца, капитан назвал его Шарлем де Берни, из чего следовало, что он был француз. Хотя с первого взгляда сказать это было трудно, потому что по-английски он изъяснялся довольно легко и непринужденно. Его национальность скорее выдавали присущие ему чисто французская экспрессивность и подчеркнутая обходительность — слишком откровенная, по мнению майора, воззрившегося на него широко раскрытыми голубыми глазами. Для себя майор уже решил, что будет относиться к незнакомцу нарочито равнодушно, и только порадовался, когда не нашел никаких оснований, могших изменить его решение: дело в том, что в силу своего положения майор Сэндз презирал всех, кто, подобно ему, был лишен привилегии родиться англичанином.
