Идти в таком виде в школу было нельзя. Наташка стонала сквозь зубы; она не привыкла ни опаздывать, ни бросать своих.
— Бутерброд с шоколадным маслом, — заметил Петька, оттянув штаны и заглядывая себе за спину. Глиняная корка блестела. Она была толщиной в палец. — Девчонки, идите! Я побегу ни море, постираюсь и приду ко второму уроку.
— А почему не домой? — спросила Наташка.
— Нельзя, дома батя. Простудился в такую жару, представляете? Он и так уже мозги мне проел за двойку.
— А если первый урок прогуляешь, он тебя похвалит?
— Так это он когда узнает! К вечеру, и то если в дневник запишут, — сказал Петька таким тоном, как будто вечер не настанет никогда.
— У тебя же тут сарай, — подсказала Маша.
Петька просиял:
— Ну! И ключ батя под камушком прячет, я знаю, где.
Унылая Наташка встрепенулась: появился шанс не опоздать.
— Так что ж вы стоите?! Маруся, беги, отчищай этого кавалера, а я — за водой!
— А ведро?! — крикнул уже в спину ей Петька.
— У меня пакет!
Большую часть сарая занимала лодка, для нее он и строился. Но, как в любом сарае, здесь хватало рухляди, которой не место в квартире, а выбросить ее жалко. Маша приглядела детскую ванночку и старый утюг. Пожалуй, Петьке даже повезло: придет в школу чистенький, в глаженых штанах.
Петька переоделся в испачканный краской рабочий халат, отдал штаны Маше и стал ее учить:
— Сперва глину надо соскоблить. — Маша уже тянулась к подходящему для лого детскому совку. — Да ты штаны-то расстели на лодке, удобней будет! — Маша как раз собиралась это сделать.
— Сбегай за водой, советчик! — огрызнулась она.
— Да куда ж я с голыми ногами?
— Как будто ты в шортах не ходил! — И Маша выставила Петьку за дверь, сунув ему в руки ведро.
Глина соскабливалась толстыми стружками, как сливочное масло. Прибежала Наташка с большим пакетом воды. Пакет оказался с дырочкой, и в босоножках у нее хлюпало, но ведомая чувствовала себя героиней: сэкономила две минуты. Первую грязь смыли без мыла, потом нашли на полках какой-то стеклоочиститель, посмотрели — пенится — и решили, что сойдет. Петьку гоняли за водой еще два раза.
Со стиркой управились за восемь с половиной минут. Наташка, прикусив от усердия губу, сушила штаны утюгом, поглядывала на часы и отсчитывала время, как на космодроме:
— Восемь минут до опоздания... Семь минут до опоздания... Ой, Марусь, рука устала!
За утюг бралась Маша, а Наташка продолжала отсчет:
— Пять минут до опоздания...
Петька шарил по ящикам и полкам. На него не обращали внимания, пока влюбленный не залез в старый комод, на котором гладили штаны. Он путался под ногами и мешал.
