Маша шла и слышала у себя за спиной:
— А грязна-то! Это чья же?
— Журналиськи, которая по телику.
На следующей лавочке другие бабки продолжали тот же разговор:
— А свекор у журналиськи — генерал! Купил в Сочи новую машину, «шип под жиром».
— Под чем?
— Ни под чем, а такое импортное название: «шип под жиром».
На третьей лавочке бабка говорила правильно: джип «Паджеро». И замечала:
— Машина дорогущая, а девочка ходит, как оборванка!
— Конечно, ежели такие машины покупать! — добавляла ее собеседница.
Маша свернула в переулок, перелезла через чей-то забор и пошла огородами. Скажут тоже — оборванка! Платье совсем новое и ни чуточки не порвалось. Грязное — это да, но тут уж ничего не поделаешь. Не раздеваться же посреди улицы, чтобы выбить пыль.
Больше никого не встретив, она вышла на свои огород. Оставалось незаметно пробраться в дом и шмыгнуть в ванную. Окно маминой комнаты было распахнуто. Маша влезла, подошла к двери, прислушалась — тихо. Выглянула в коридор... И нос к носу, вернее, нос к животу столкнулась с начальником Укропольской милиции! Чья-то рука легла Маше на плечо — Дед. Было непонятно, что делают эти двое в полутемном коридоре молча.
Дед не заговорил с Машей, а только потрепал ее по плечу. Он смотрел на Самосвалова, как будто чего-то ждал. Начальник Укропольской милиции покачал головой и громко сказал:
— Ну, всего вам доброго, Николай Георгиевич!
Кажется, в доме был посторонний. От него и ушли в коридор Дед и Самосвалов: один — чтобы задать молчаливый вопрос, другой — чтобы ответить.
— Заходи, Виктор Василич, — стал прощаться Дед. — Держи меня в курсе. Может; когда и подскажу что-нибудь.
— Зайду, — кивнул Самосвал и пожаловался: — Не на кого город оставить, Николай Георгиевич. У меня ведь еще отпуск не кончился, а приходится бегать по оврагам, как молодому.
— Проси в Сочи, чтобы прислали заместителя, — подсказал Дед.
Самосвал махнул рукой:
— У меня их было шестеро за десять лет. Опытного не пришлют, а с молодым возишься, возишься, только его научишь, как он в большой город сбежит. Да и что ему делать в Укрополе? До старости ходить у меня в заместителях? — Он вздохнул и, не прощаясь, затопал к двери.
— Дядь Вить, фуражка-то ваша! — спохватилась Маша.
Чтобы не идти с простреленной фуражкой по городу, пришлось затолкать ее и сумку. Фуражка здорово помялась, но все равно Самосвал не стал бы ее носить. Дед только бросил и взгляд на дырочку с торчащим обломком пружины и все понял: вскинул бровь, присвистнул.
