— Дальше пошли, — Петька оторвался от щели и посветил фонариком в глубь штрека. Луч терялся в бархатной темноте. — Ты погоди бутерброд лопать. Может, еще придется делить его ниткой на двенадцать частей.
— Почему на двенадцать? — не понял Боинг.
— Нас трое, каждому запас на четыре дня, если заблудимся. А потом съедим самого толстого.
— Нет, мы съедим самого слабого, — угрожающе сказал второгодник. — Девчонки не считаются.
Петька покраснел и сжал кулаки:
— Еще посмотрим, кто тут самый слабый!
— Перестаньте. Вы что, драться пришли? — сказала Маша.
— В натуре, драться лучше на свежем воздухе, — согласился Боинг, с жалостью глядя на пострадавший бутерброд. Вздохнул и бережно спрятал его в сумку.
Маша посветила в штрек своим фонариком. Он был мощнее Петькиного: на четыре батарейки, с большой фарой. Луч пробил темноту шагов на двести, и стало видно, что там штрек раздваивается.
— «Штаны», — заметил Боинг. — Может, они потом сойдутся, а может, поведут в разные стороны. Маш, доставай свою железку, будем чертить стрелки, чтоб не заблудиться. Острием обязательно к выходу.
— Ничего мы не будем чертить, у меня нитки есть. — И Маша пошла впереди. Нитки она пока что не доставала. Зачем, если штрек прямой?
Под ногами валялись обломки ракушечника. Никто их, конечно, не убирал: шахтеры вытесывали камни нужного размера и тащили к выходу, а щебенка оставалась на полу. Штрек был широкий; до потолка Боинг достал рукой, невысоко подпрыгнув. Говорят, по этим штрекам ходили лошади с телегами.
— Скелет был бы интересней, — разочарованно заметил Петька.
Дошли до «штанов», и тут Маша увидела нарисованные синим восковым мелком цифры: левый ход был помечен единицей, а правый двойкой.
— Теперь понятно, что такое номер пять! — вслух сказала она. Мальчишки не поняли:
— Какой номер пять?
— Евгень Евгеньич открыл этот вход. Совсем недавно, потому и замок поменяли. Это его метки, и дошел он до пятой.
— Откуда знаешь? — загорелся Петька.
Маша не стала играть в тайны и рассказала о записке для Толича и о загадочной смерти Бобрищева.
— А на берегу, значит, контрабанду выгружали? «По рыбам, по звездам проносит шаланду, три грека в Одессу везут контрабанду», — продекламировал Петька. — Классно!
— Почему по звездам? — не сообразил Боинг.
— Ночь же, — сказал Петька. — В море отражаются звезды. Вода светится, и под ней как будто молнии пробегают — рыбы. А шаланда летит под парусом, и тишина...
— А вдоль дороги мертвые с косами стоять, — добавил Боинг.
