— Отличная память, — заметил Дед и подмигнул Маше и Петьке. — Это же «Остров сокровищ»!
— Я вспомнил! Самое начало, когда появился Билли Боне! — обрадовался Петька. — Дядь, а вы так всю книжку и шпарите наизусть?
— От корки до корки, «племянник», — подтвердил моряк. — Из-за «Острова сокровищ» я и в море пошел. А было мне пятнадцать лет, ног как тебе.
Петька порозовел от удовольствия. Ему было тринадцать.
— Так мы договорились? — встал моряк и закончил фразой из книжки: — «Эй, браток! — крикнул он человеку с тачкой, — подгребай-ка сюда и помоги мне втащить сундук!»
Дед улыбался.
— Договорились, зовите вашего человека с тачкой. Где вы его оставили?
— На бензоколонке, ему надо шину подкачать.
— Не боитесь, что уедет с вещами? Моряк показал ключи.
— Принцип ограниченного доверия. У него мои чемоданы, у меня его ключи от машины... Кстати, где тут у вас питают? Раз в месяц даже удаву надо поесть.
— А это откуда? — спросил Петька. Изречение про удава тоже было похоже на цитату из книжки.
— Из личного опыта.
— Напротив бензоколонки есть кафе. Странно, что вы не заметили, — сказал Дед.
— Заметил. Только мне надоели провинциальные кафе. Хочется музыки, и чтобы официантка в белом кокошнике принесла полный обед, а не пепси с ватрушкой.
— Тогда идите в ресторан на улицу генерала Феклушина.
— Спасибо. Я не прощаюсь, — кивнул моряк и зашагал к садовой калитке, широко и твердо ставя ноги.
— Классная походочка. Моряцкая! — Петька втянул слюни.
Маша не знала, что и сказать.
— Дед, ты ему комнату сдал?
— Сараюху.
Сараюхой называли летний домик без фундамента. Прежние хозяева построили его, чтобы сдавать курортникам. А мама никогда не сдавала. Она не любила впускать в свою жизнь посторонних людей.
— Зачем, Дед?! — простонала Маша. — Мама очень расстроится!
— Не расстроится. Это не просто курортник, а покупатель на дом. Поживет, присмотрится, а как соберемся уезжать, купит. — Дед заглянул Маше в лицо и добавил: — Да не огорчайся так, Муха! Я уговорил шифровалыцицу из штаба военно-морских сил США, а уж с мамой как-нибудь полажу.
Маша убежала в свою комнату. Шифровалыцицу он уговорил! Небось психотехникой своей. И на маму посмотрит, как в тот раз на Иванова: «Вы ведь не хотели обидеть пианиста?» А из Иванова — «пш-ш», — как будто воздух вышел. Сломался Иванов, нахал и упрямец. И мама сломается. Маша не хотела, чтобы Дед управлял ею, как марионеткой!
— Я что-то пропустил? — заглянул к ней Петька. — Сидели, разговаривали, и вдруг ты сорвалась, как будто на тебя собак спустили.
