До своей подворотни -- где недавно отсиживался, дожидаясь удобного случая -- я добрался благополучно. Стрельба прекратилась, но место мое уже было занято. Лицом к лицу я столкнулся с парнем моего возраста или чуть моложе. Мы оба держали автоматы наперевес и чуть не ткнули ими друг другу в животы. Чудо, что мы не выстрелили одновременно.
Он отступил вглубь под арку и смотрел на меня. В полумраке лица было не разглядеть, мне показалось, что глаза у него вполне нормальные. Но я знал, что через минуту они могут стать стеклянными или, наоборот, излишне живыми. Я надеялся, что мы успеем разойтись мирно прежде, чем это произойдет. И еще я надеялся, что это не произойдет со мной. Никогда.
Парень нерешительно пошевелил челюстью. Было так тихо, что я услышал звук этого движения.
-- Ничья? -- хрипло выдавил я.
Тут он и нажал на спусковой крючок. Я даже не стал отпрыгивать. Реакция у меня вообще неважная, за последние часы здорово обострилась. Но не быстрее же пули. Выстрелов, однако, не было. Странно, что его "калашников" стоял на предохранителе. Странно также, что я тут же не превратил его в кровавое месиво. Но ничего странного не было в том, что второго шанса я ему не оставил. Я огрел его дубинкой по уху; в этот раз получилось куда профессиональнее: он упал без сознания, из-под головы вытекла кровавая лужица. Череп, конечно, резиной не раскроить, но его ухо наверняка теперь будет вполне боксерское.
Вывод из приключения я сделал следующий: человеку с оружием нельзя давать возможности применить его. Кто взял автомат, тот сам виноват.
Я склонился над раненым, поднял его оружие и отстегнул магазин: он был полный. Тот солдатик, которому ствол вручили сегодня утром, сам им тоже не воспользовался. Зато мой арсенал теперь насчитывал патронов сорок. Или пятьдесят. Жить можно. Если не стрелять очередями. Я переставил предохранитель на одиночные и высунулся на улицу.
Внешне все было спокойно, но теперь в каждой щели сидели давешние наблюдатели, только вооруженные. Я зашел во двор и поднялся на чердак дома. По крышам можно отойти на квартал от этого места, и там, где я спустился, было безопаснее.
Теперь я направился к вокзалу. Городские бои мне порядком надоели, если уж вести партизанскую войну, то в лесу. Мне хотелось с наименьшими приключениями покинуть город; на худой конец добраться до дома, а железнодорожная ветка проходила в километре-двух от него.
Улочка была пуста, лишь несколько трупов валялись на тротуарах, а на проезжей части стояли две столкнувшиеся машины. Я крался вдоль домов, осторожно заглядывая в подворотни и парадные; никого не было. Вдруг со стороны вокзала раздались выстрелы, взрыв гранаты; отъехал автомобиль. Перестрелка продолжалась, кажется, лопнула покрышка, машину занесло и она перевернулась. Преследователи приближались к этой улице.
