— И к чему тогда вся эта история? Ведь вопроса о том, кто же оставляет письма, это не снимает. Кстати, какие-то они странные, я имею в виду бумагу, почерк, — сказал Максим, рассматривая два исписанных клочка.
— Бумага явно старая: причем века эдак девятнадцатого. Такую при подделках всяких важных документов антикварщики используют. Да и писали, как видишь, пером. И орфография дореволюционная. Так что бред полный — похоже на маскарад. Я-то вот что думаю. Скоро тут совсем другая жизнь начнется, так сейчас самый подходящий момент для смены руководства, которое уже прижилось под землей. Но нужен повод. Вот кто-то проникший сверху и не замеченный нами до сих пор и оставляет таинственные записки, а потом это всплывет — и пошло-поехало. Арестуют какого-нибудь монаха, а Петровичу влепят, что фигово тут следил за происходящим, ну и так далее. Неплохо придумано и реализовано красочно.
— Красиво. А с нами что будет?
— Не знаю. Надеюсь, не тронут, тебя уж точно, да и меня, скорее всего. Главное здесь — не стремиться к тому, чтобы занять какой-нибудь «пост». Не приветствуется, да и безопаснее гораздо.
— Может, я все же поспрашиваю у монахов-то. Они мне вроде доверяют.
— Не стоит: вдруг отношения с ними попортишь, посмотрим пока, что будет.
— Да, собственно, по поводу чего я зашел-то, — обернулся Максим уже на пороге, — нельзя ли мне еще одну тетрадочку организовать? А то, я смотрю, народу нравится!
— Рейхсканцелярия не обеднеет! — с лица Антона сошел мрачноватый задумчивый вид, — держи, Пушкин, смотри, побыстрее пиши, а то про проходческие щиты — все равно что Библию на ночь читать! Через пять минут князь мира сего нагоняет на тебя адские чары сна!
— Что ж, сдам в срок, удачи тут вам с Петровичем, — Максим, конечно, расхрабрился. Еще никогда он не называл так главного человека подземелья.
Максим вернулся в большой недостроенный грот, ставший за последние два месяца привычным и уютным, несмотря на вечный полумрак и необъятные размеры. По стенам все так же горели фонари, только уже электрические. Нары вокруг столбов были покрыты примитивными намеками на постельное белье. Кормить стали получше. В общем, под чекистами все же жилось лучше. Да пока, собственно, речи о крупных алмазных разработках не шло — шла только подготовка к ним, приведение подземелья в порядок, электрификация, работы по созданию второго входа… в каком-то смысле даже приятные хлопоты. Но вскоре ситуация с проживанием должна была еще больше измениться — с переселением из огромного, плохо обустроенного грота в сооруженное на базе одной из неперспективных штолен общежитие. В самом гроте еще никого не было — монахи не вернулись с работ, группу Максима тоже расформировали, прицепив людей к другим отрядам. Максим побродил немного среди столбов и, чувствуя какую-то странную усталость, непонятно откуда взявшуюся, улегся спать на свои нары.
