Когда Флинн поднялся на борт, его охватило странное волнение. Это не имело ничего общего с приятным возбуждением, которое испытывал его сын, ожидавший встречи с настоящим замком. Как-никак там прошло детство Флинна, и ему было трудно заставить себя относиться к замку иначе, чем просто к дому, пусть и не совсем обычному.
Причина его волнения крылась в другом: Флинн надеялся завоевать Сару.
Замок оказался совсем не похож на тот, который нарисовало ее воображение.
Он был гораздо лучше.
Меньше всего Сара желала полюбить Данмори, но разве можно было на это рассчитывать, глядя на величественные башни, устремленные ввысь? Сам замок, одиноко стоящий на вершине холма, казался недосягаемым и неприступно-гордым, пренебрежительно сносящим стекающие по гранитным камням нескончаемые потоки воды и не замечающим того, как мало осталось от его былого величия.
Сара влюбилась в него с первого взгляда, однако ей сразу стало ясно, что это еще и огромная ответственность.
Как и следовало ожидать, Лайам совсем ошалел от восторга.
– А ты говорил, что рва нет, – укорил он отца, когда они проезжали по мосту, под которым плескалась вода.
– Я думал, это вырыли специально для того, чтобы вода стекала вниз и не затопила замок, – очень натурально удивился Флинн.
– Может, и то, и другое? – улыбаясь, сказала Сара.
Флинн удивленно и радостно посмотрел на нее.
– Здесь очень красиво, – ответила она на его немой вопрос.
В Монтане весна только вступала в свои права, тогда как здесь она уже была в самом расцвете, и Сара любовалась вековыми деревьями-великанами и изумрудным покрывалом холмов, пока не съеденным овцами, от количества которых у нее глаза полезли на лоб.
Флинн молча улыбнулся ей в ответ. Сара заметила, что чем ближе они подъезжали к замку, тем чаще на его лице показывались морщинки. Может, он думал о том, как представить ее и Лайама своей семье и какую реакцию вызовет их появление? А может, жалел о своем поспешном приглашении, когда впереди его ожидали дела.
Если это так, то поздновато он спохватился, нахмурилась Сара. Флинн сам настоял на их приезде, хотя в одном, конечно, он прав: Лайам заслуживает отцовской любви, как бы ни опасен был Флинн для ее сердца. К тому же так она сможет узнать его с совершенно новой стороны, в окружении, в котором он привык находиться.
– К сожалению, не могу обещать, что внутри будет так же красиво. Совокупный доход с ферм и мой собственный не располагают к роскоши, – произнес Флинн. – И конюшня, которую мой брат собирается перестраивать, требует больших вложений, а окупятся они не скоро. Боюсь, рано или поздно нам придется расстаться с замком. – По его лицу прошла судорога. – Мне ненавистна эта мысль, но таково настоящее положение дел, – добавил он.
