- Слушай, если практика - это лечение особо сложных душевных расстройств, может, твой доклад не по адресу? - Нахабцев протяжно зевнул. - Я всего лишь процедурник. Клистирная трубка. Мой принцип: в здоровом теле - здоровый дух, а не наоборот.
- Нет. Нет. То есть, лечение, конечно, может быть... Но я пока думал не об этом. Ты слушай. Я назвал эту теорию Системой Линз и Зеркал. Именно и линз, и зеркал. Линзы - это то, чем человек искажает образы - свои и чужие. И то, что для себя он делает это по-своему, а для других - иначе, навело меня на мысль. Линза-то одна, но она - как хрусталик в глазу. Она гибкая. Она может стать выпуклой и вогнутой, и даже покрыться рябью тогда ее обладатель вообще перестает замечать неприятного человека, причем совершенно искренне. Линза постоянно меняет свою форму, и работа психотерапевта заключается в том, чтобы не отводить глаз от пациента и поймать момент, когда она станет обычным стеклом.
- А зеркала?.. - Нахабцев вроде как заинтересовался.
- Да, конечно. Зеркала. Без них все было бы слишком просто. Но есть еще зеркала. Как и линзы, они бывают выпуклые и вогнутые. Полупрозрачные и двусторонние. Обращенные к себе или наружу. Способ действия их, по-моему, совершенно ясен: я выставляю перед собой зеркало, и ты, общаясь со мной, видишь не меня, а свое отражение, искаженное, конечно, твоими линзами. А может, еще и моими, если они стоят за зеркалом. А еще ты можешь носить перед собой сам свое зеркало и постоянно видеть во всех только себя. Так оно, кстати и есть на самом деле. В общем, все это чертовски сложно объяснить; надеюсь, что ты сам до всего дойдешь. Тебе потребуется лишь полчаса размышлений.
Нахабцев задумался, а Сергей Васильевич схватил остывший чай и громко отхлебнул сразу половину.
- А... чего-нибудь выпить - нету? - осторожно спросил он.
Хозяин покачал головой.
- Тогда ладно. Потом додумаешь. - Букин встал и прошелся по комнате. - Смотри!
Голос, произнесший последнее слово, был не букинский, но странно знакомый. Нахабцев поднял глаза и не поверил им. Посреди комнаты в букинском плаще, в носках, засунув руки в карманы и широко расставив ноги стоял он сам. Его копия, двойник.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом двойник расхохотался, запрокинул голову назад, закрыв лицо руками, а когда снова посмотрел на Нахабцева - уже не был двойником, а - его коллегой и другом Букиным Сергеем Васильевичем.
В звонко опустевшей голове Эдика пронеслась мысль, что такие штучки должны приводить одну сторону прямиком в сумасшедший дом, а другую - на костер и никуда больше.
