— А если не поверят, что я была в лагере? — Не добавила только, что и в фильтрационном пункте НКВД, и потом многие люди удивлялись, как же она уцелела, — ведь немцы евреев убивали. Приходилось объяснять, перечислять все эти случайности.
Альбину ее вопрос, кажется, рассердил.
— Достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять: не с курорта вернулась. — Но, видно, исправляя свою резкость, уже мягче спросила: — Русские, когда освободили, никакого документа не выдали? Они же обожают всякие справки.
Пришлось объяснить, что освободили их внезапно, хотя они понимали, что Красная армия приближается, — слышали далекое буханье орудий, видели пролетавшие над лагерем советские самолеты. Но помахать им боялись, — немцы решат, что этим они подают большевикам знак, и с вышек начнут по ним стрелять. Охранники и так понимали, что они ждут Красную армию. Издевательски гоготали, что напрасно — русским достанутся только догорающие бараки и обугленные трупы. Для подтверждения своих намерений они вдоль всего лагеря расставили у бараков по ведру бензина.
К счастью, не успели. Видно, торопились спасать собственные шкуры и удрали ночью. Никто этого даже не слышал. Только утром удивились, что в их барак, хотя уже полупустой, не ворвалась по обыкновению разъяренная надзирательница, чтобы, размахивая плетью, выгонять на «аппель». Немного подождав, сами вышли. Еще больше удивились, что сторожевые вышки зияли непривычной пустотой — ни охранника, ни торчащего ствола пулемета. И у дальних бараков, и на мужской половине не было ни одного немца.
Но все равно еще не верилось, что они свободны, пока Гита своим хриплым голосом не закричала: «Девушки, эти изверги дали стрекача! Мы дожили до освобождения!»
Теперь уже все сообщали друг дружке эту новость — одни смеясь, другие от радости плача — русские пришли! Наконец они пришли!
Но в лагерь лишь в полдень вошли две небольшие группы — одна к ним, другая в мужскую половину — офицер с четырьмя солдатами. У них кроме автоматов были и какие-то палки с наконечником. Оказывается, это миноискатели. Офицер предупредил: «Пока не проверим, что лагерь не заминирован, никуда не ходите, сидите в бараке». Хорошо, что Гита знала русский язык и перевела.
Они послушно сидели. Некоторые женщины даже улеглись на свое обычное место на полу.
В бараке было непривычно тихо, словно больше не о чем стало говорить. И ведь на самом деле не о чем: их уже освободили! Охрана удрала, ее больше нет!
