— Ты еще оправдываешься? — Злоба, прозвучавшая в голосе Джона, показалась чрезмерной ему самому. Пожалуй, хватит. Он отвернулся от Кейси и уставился на видневшуюся вдалеке конюшню.
— Мне незачем оправдываться, — сказала наконец Кейси. — Прежде всего я должна была позаботиться о благополучии дочери.
Джон не верил ей. Казалось невероятным, что его ребенок мог быть хорошо обеспечен незнакомыми людьми. Без него. Без родной матери. Без настоящей семьи.
— Я, кажется, понимаю, почему ты ничего не сказала тогда, но почему промолчала сейчас?
— Чтобы защитить ее.
— Это полный бред. Почему нужно защищать ее от отца? — Он подошел к ней.
— Ты сам сказал мне, что все случившееся с нами тем летом не имеет значения.
Правда тяжелым гнетом опустилась на него.
Кейси неподвижно стояла, не глядя на него. Он понимал, что она никогда бы не сделала такого шага, сложись все по-другому. Джон смягчился. Ему захотелось обнять ее, поцеловать макушку и проложить дорожку из поцелуев до ямочки у горла.
— Если ты скажешь мне ее имя, я не причиню ей вреда.
— Но я не могу.
— Почему не можешь? — Его гнев вспыхнул с новой силой.
Она взглянула на него, ее глаза были полны решимости.
— Когда биологические родители изменяют принятое ими решение, они тем самым вмешиваются в жизнь ребенка, изменяют отношения с приемной семьей, которую он считает своей единственной, с друзьями. Я не позволю сделать это с ней. Это несправедливо.
— Но я ведь не передумаю.
— Я не выбирала, становиться ли мне беременной, и твой отъезд в Калифорнию тоже не был моим выбором. Я лишь постаралась найти хороших людей, которые удочерили бы ее. Но если бы я действительно была уверена, что ты женишься на мне, потому что любишь, мы все вместе были бы семьей.
— У тебя был выбор. Ты могла сказать мне, что забеременела.
— Нет. Мне хотелось, чтобы ты желал быть со мной ради меня, а не из-за моей беременности. Я не хотела вынуждать тебя жениться на мне.
Джон видел наполненные слезами глаза Кейси. Она утаила от него то, что он имел право знать. Они оказались в тупике.
— Думаю, я сказал все, что мог, но вряд ли убедил тебя, — сказал он и отвернулся. На сердце было тяжело.
— Отец как-то говорил мне что-то о прощении. — Голос Кейси доносился будто издалека.
— Прощении?
— Да. Думаю, он хотел сказать мне, что я должна простить тебя. Но потом я поняла, что это ты должен простить меня.
— Тебя?
В воздухе повисла тишина, и стало слышно, как за окном идет дождь, а из переполненного желоба льется вода.
