— Мама, это не от меня зависит.
Мама вздохнула.
— Ну, со Стасей я уже договорилась. Временно она берет над тобой шефство. — Мама поправила воротник рубашки, улыбнулась ободряюще моему отражению. — И учти на всякий случай, что желание женщины — закон, но первый шаг навстречу все-таки должен сделать мужчина.
Я наклонился и поцеловал ее:
— Спасибо тебе, родная!
Получив от мамы и Ольги список необходимых продуктов, я ждал Стасю внизу. Она появилась на лестнице, невозможно строгая и красивая в своем черном платье. Она застегнула замшевые ботики, и я подал ей шубку, вдохнув новую порцию запаха ее духов. Я подумал с тоской, что долго так не выдержу.
Поцеловав выскочившего к нам Артема и выслушав последние мамины наставления, она загрузилась в "Хаммер", и я, наконец, тронулся.
Мы выехали сначала на проселочную дорогу, а потом и на шоссе. Ехали молча.
Я поискал музыку по радиостанциям, и в салоне машины зазвучал голос Пресли, одна из моих любимых песен, "Love me tender".
Стася кутала нос в воротник шубы, и я добавил обогрев салона.
— Замерзла?
Она отрицательно качнула головой.
— А чего закуталась так?
Она подумала, улыбнулась и расстегнула шубку, при этом ее полы разъехались, открыв изумительные коленки. Я отвел глаза, сосредоточившись на дороге. Так, чего доброго, и в аварию попасть недолго.
Со вчерашнего дня меня мучил вопрос, правду ли она сказала Женьке, или просто первое, что пришло на ум, зная, что этим точно остановит его.
Я искоса глянул на нее. Спокойно сидит себе, со своими невозможными коленками. Я неожиданно разозлился. За кого она меня принимает? Мужика она во мне точно не видит.
Я затормозил и остановился у обочины. Откинулся на спинку сиденья и повернулся к ней. Стася посмотрела мне в лицо и тихо спросила:
— Ты хочешь поговорить со мной?
— Нет.
Я наклонился и поцеловал ее нежные губы. Она не отстранилась, но не сделала ни одного движения навстречу, только прикрыла глаза. Мы целовались еще, кажется, она уже отвечала мне. Под шубой ее тело оказалось горячим, и обжигало мою руку сквозь тонкий шелк. Я погладил ее бедро и положил ладонь на колени, повел руку выше, сминая ткань платья. Она вздохнула, и теплая рука предостерегающе легла сверху на мою ладонь. От этого нежного движения ко мне вернулась способность слышать звуки и ощущать реальность. Из последних сил я отстранился от нее, потер лицо руками и стал искать сигареты по карманам пальто.
Мы молчали. Неожиданно хриплым голосом она спросила:
