Допуска в каталог не имел никто, кроме клиента, вызвавшего у психиатра некоторое доверие. Допуск в комнату с белыми и голубыми картами был запрещен даже психиатру.
Впрочем, деятельность консультации интересовала общество уже мало: в то время повсюду появились и клубы «Для тех, кому за 30», которые, кстати, придумала «Литературная газета», и брачные кружки, и самодеятельные клубы для одиноких. Рижская газета «Ригас Балсс» уже вовсю публиковала брачные объявления, взимая с каждого подателя десять рублей, ее примеру последовали «Вечерний Новосибирск», «Вечерний Саратов» и множество других вечерних газет. Так что у одиноких людей появился даже некоторый выбор. Им теперь оставалось только быть осторожными, потому что именно со времени публикации объявлений одиноких людей, желавших создать семью, повысилась преступность. Квартирных воров очень заинтересовали откровения одиноких женщин, что они живут там-то и там-то одни-одинешеньки, тоскуют по другу… Массовая преступность в отношении одиноких людей дала повод и некоторым тогда еще советским писателям создать немеркнущие творения о ловушках, в какие попадают одинокие дамы, ожидающие ответа на свое объявление, на эту опасную тему было снято несколько душещипательных кинофильмов, лучшие актрисы и актеры создали бессмертные образы одиноких, потерянных, но очень хороших людей, не виноватых в своем одиночестве, просто так уж неудачно у них сложилась жизнь…
А потом вдруг прорвало. Московская городская консультация по вопросам семьи и брака была забыта напрочь, как и «группа Егидеса», организованная при городском психоневрологическом диспансере на улице Чехова и слывшая прогрессивной, потому что там одиноких сажали на стулья в кружок и весело учили «общаться»: приходить друг к другу в гости, случайно встречаться в театре… Все, что сделало для одиноких государство с его Министерством бытового обслуживания населения РСФСР, где ведали статистикой одиноких и якобы нашедших друг друга (официальная статистика того времени говорила, что будто бы ровно двадцать процентов одиноких обрели семьи, хотя трудно добытая статистика московской консультации свидетельствовала о том, что в самом лучшем случае счастливцев было вовсе не 20 процентов, а 0,45 процента. И ни та, ни другая цифра никак не согласовывалась со статистикой дворцов бракосочетаний) — все государственное, казенное и громоздкое было предано презрительному забвению. В Москве и во всех других городах знакомить одиноких стали доброхоты, которым захотелось жить немножко лучше.
