— Был открыт.
— Значит, не зря новую начинку поставили! — не вовремя обрадовался пилот.
— Да подожди ты с начинкой, командир, кто его открыл?
— Ты там был, тебе и выводы делать.
В этот момент самолет сильно тряхнуло. Командир вцепился в штурвал, стараясь выровнять крен, но машина перестала его слушаться.
— Мюнхен, Мюнхен! Вызывает борт А-870. Давайте аварийную посадку.
— Понял, вторая полоса ваша. Что случилось, Алексей?
— Хвостовое оперение частично отказало.
— Сесть сможешь?
Командир экипажа увидел вырастающую из пелены облаков горную вершину. Он рванул штурвал на себя, но самолет набирал высоту слишком медленно. Повороты штурвала влево-вправо ничего не давали. Сосны стремительно вырастали на склоне, из зеленых точечек превращаясь в огромные деревья.
Шнайдер следил за движением самолета на большом экране радара, где машина выглядела движущимся зеленым пятнышком. На полосу уже высланы пожарные и «скорая помощь». Вдруг зеленая точка мигнула и исчезла с экрана.
— Борт А-870, ответьте! Борт А-870, ответьте! — кричал Шнайдер в микрофон, но ответа не было — из наушников раздавалось только потрескивание пустого эфира.
Худой дернул за кольцо парашюта и посмотрел на часы: пора! Несмотря на облачность, самолет был виден далеко, и ему даже показалось, что он заметил вспышку под хвостом. Хотя это вряд ли: бомба была слишком маломощная.
Дул довольно сильный западный ветер, и их сносило вслед за самолетом. Внизу петляла пустынная дорога, земля летела навстречу, ощетинившись верхушками деревьев.
Они скорее почувствовали, чем услышали, взрыв. Самолет врезался в гору и вспыхнул ослепительным фейерверком. Слишком близко, не более чем в десяти километрах. Они рассчитывали оказаться гораздо дальше.
Закопав парашюты, парашютисты двинулись в путь, с объемными рюкзаками вполне похожие на туристов, совершающих увлекательную пешую прогулку по живописным местам Баварии.
Родственником Большого Человека Турецкий стал неожиданно для всех и в первую очередь для себя. Лет десять, тем более пятнадцать назад подобный факт раз и навсегда перевернул бы его жизнь — не каждый у нас женат на троюродной сестре премьер-министра. Времена, однако, изменились, и о том, что «двоюродный кузен» Ирины Генриховны Турецкой стал настоящим премьером России, ее муж узнал по телевизору.
Он (Турецкий) так и подумал тогда: «Надо же, настоящий премьер. Большой Человек».
Его шурин Фроловский был похож на свежесозревшего вундеркинда, только привыкшего работать, много думать и читать, а вовсе не руководить: типаж до сих пор не вяжущийся в российском сознании с образом крупного чиновника. Был бы еще просто интеллигентный или просто молодой, а тут все сразу.
