— Но вы — не мисс Форд! С вами дело обстоит совсем иначе. Дом уже больше не тот, что прежде, — заметил Третнер с горечью.
Жалобы слуги имели, так сказать, более прозаическое основание, чем предполагала Элеонора. Несмотря на свою педантичность, Гордон никогда не считал своих сигар, зато практичная Диана, прибравшая все хозяйство к рукам, отлично знала, сколько он выкурил. В один прекрасный день она спросила у Третнера, нет ли в доме мышей, и когда он ответил, что их немало, наивно удивилась тому, сколько гаванских сигар они сожрали.
— Да, плохи наши дела, я это чувствую! Скоро наступят большие перемены, — печально сказал Третнер.
Стояло «бабье лето». После полудня Элойз Ван Ойн прогуливалась с Гордоном по берегу реки. Разговор шел о метафизике.
— Расскажите мне еще о Диане, она, наверное, обворожительна, — вдруг сказала Элойз.
Гордон забеспокоился: он и так рассказал ей больше, чем следовало.
— Гм… Мне нечего добавить. Надеюсь, что в один прекрасный день… Вы познакомитесь с нею.
Маленькая пауза, сделанная им, имела для чувствительной женщины большое значение. У Элойз был острый слух, она улавливала малейший нюанс в голосе собеседника.
Миссис Ван Ойн была красива, стройна и развита в умственном и духовном отношении. Ее глубокие черные глаза горели загадочным огнем. Временами Гордон даже побаивался их. Он предложил ей выпить чаю на террасе отеля.
Гордон Сэльсбери не был влюблен. Он не принадлежал к мужчинам, легко поддающимся женскому обаянию. Но он был доволен, что у него есть тайна.
Если бы Диана не была его кузиной и была бы постарше, если бы она не вторглась в его дом, не считаясь ни с приличиями, ни с обычаями, если бы, наконец, не была такой надменной и эгоистичной, он бы почувствовал к ней симпатию, быть может, даже любовь.
Подумав о девушке, он вдруг посмотрел на часы — вспомнил об обещании вернуться домой к ужину. Элойз заметила это и мысленно усмехнулась.
— Первая любовь Дианы была серьезной?
Гордон откашлялся.
Элойз не упускала ни одного случая, чтобы не заговорить о прежней любви его кузины. Это была, по-видимому, особая женская манера, которой он раньше не замечал в ней. Он собирался уже что-то ответить, но спутница вдруг задала ему еще один вопрос.
— Кто этот господин?
Уже дважды мимо террасы прошел какой-то краснолицый толстяк, который внимательно поглядывал на них.
— Право, не знаю… не лучше ли будет нам уйти отсюда?
Элойз даже не сделала попытки.
— Когда я опять увижу вас, Гордон? Жизнь без вас пуста и неинтересна. Разве Диана имеет на вас монопольное право? Люди все равно не поняли бы нас. Мы ведь не любим друг друга чувственной любовью; если бы вы знали, что я могу полюбить вас, вы избегали бы встреч со мной. — Она спокойно усмехнулась. — Только ваше духовное величие, только взаимное понимание объединяет нас. Никакая плотская любовь или брак не в состоянии дать нам того наслаждения, которое мы испытываем, беседуя о душе и бытии.
