Лорд Крейз принял сообщение о том, что его гость намерен поселиться в «Красном Льве», без всякого беспокойства.
— Я, к сожалению, имею очень смутное представление о «Красном Льве», — сказал он, обращаясь к Джоан. — В дни моей молодости там было очень грязно и водилось множество мух. Но, к счастью, теперь здесь воздух посвежел. Этот Гамон совершенно невыносим.
Джоан согласилась с ним.
После встречи на холме она более не видала Джемса. Джоан намеренно избегала его.
— Какого ты мнения об американцах, отец? — спросила она лорда Крейза.
— Некоторые из них мне симпатичны, а некоторые вызывают неприязнь, — ответил лорд. — И примерно так же я отношусь и к другим иностранцам. Но почему ты осведомляешься у меня об этом? — и, оторвав взгляд от газеты, добавил: — Уж не имеешь ли ты в виду Морлека?
— Да, — прошептала она.
— Он очень милый человек. Я никогда не мог предположить, что грабитель может оказаться таким любезным и приятным человеком… К тому же он джентльмен. — И лорд снова погрузился в чтение газеты.
Глава 3. ПИСЬМО ПРОПАВШЕГО БЕЗ ВЕСТИ
Переезд Гамона, гостившего у лорда Крейза, и, как передала молва, подлинного владельца имения Крейзов, в скромную гостиницу вызвал немало толков.
Но Гамон дошел уже до такого состояния, когда человеку бывает безразлично, что о нем думают окружающие. Еще неделю тому назад подобное оскорбление, нанесенное ему лордом Крейзом, глубоко задело бы его, но теперь одолевали другие мысли. Совершенно неожиданно его положение и все планы оказались под угрозой.
Он телеграфировал своей сестре Лидии, чтобы она немедленно выехала в Лондон. Затем выждал, пока стемнело и направился к домику, в котором обитала миссис Корнфорд. Миссис Корнфорд отворила дверь, но в темноте не разглядела его.
— Я хотел бы переговорить с вами, миссис Корнфорд, — обратился он к ней.
— Кто вы?
— Ральф Гамон.
Она застыла на мгновение, но затем широко распахнула дверь и пригласила его войти в дом.
— Вы мало переменились с той поры, — сказал Гамон, с трудом подыскивая слова и пытаясь завязать разговор.
Миссис Корнфорд ничего не ответила. Гамон чувствовал всю сложность создавшегося положения и тщетно пытался выйти из него.
— Вы больше не сердитесь на меня?
— Нет, — спокойно ответила миссис Корнфорд, — но почему вы не присядете?
— Я, право, не знаю, чего ради стали бы вы сердиться на меня? Ведь я сделал для Джона все возможное.
— Где он?
— Я не знаю. Предполагаю, что его нет в живых, — сказал он, и миссис Корнфорд вздрогнула, услыхав эти жестокие и равнодушные слова.
