Лу был уверен, что своей тирадой сбросил себя с пьедестала, на который его возвела Макс. Признать, что он думает о ней, как об объекте сексуального вожделения, было для него смерти подобно. Он не станет винить ее, если она выставит его за дверь, когда осознает истинный смысл сказанных им слов.
— Я иду спать, — произнес он. — Я просто… не мог этого не сказать. — Развернувшись, он направился к двери. — Если ты все еще хочешь, чтобы утром я поехал с вами, я так и сделаю.
— Лу?
Он остановился, но не повернулся к ней лицом.
— Ты все совсем неправильно понял.
— Сомневаюсь. Спокойного сна, Макс.
Большую часть ночи Максин провела, меряя шагами спальню. Она безумно влюбилась в Лу, еще будучи студенткой-первокурсницей в колледже, когда записалась к нему на занятия по самообороне. Но тогда она почти не осмеливалась флиртовать с ним. Однако с тех пор, как он вторично вошел в ее жизнь, Максин не оставляла попыток.
До сегодняшнего дня она не осознавала, что ее усилия воспринимаются совершенно искаженно.
Раздался стук в дверь. Она поспешила распахнуть ее, ожидая увидеть Лу и броситься в его объятия, слиться с ним в страстном поцелуе.
К ее глубочайшему разочарованию, в дверном проеме, как в обрамлении рамы каштанового дерева, стояла Сторми.
Едва взглянув подруге в лицо, девушка произнесла:
— Лу поговорил с тобой, да?
— А ты как узнала?
— Он сам мне сказал, что собирается это сделать. Затем я услышала твои шаги и хлопанье дверок шкафа и решила, что мне лучше вмешаться, пока ты что-нибудь не сломала. — Она улыбнулась дразнящей улыбкой. — И что он сказал?
Максин поджала губы.
— Он утверждает, что я всего лишь поддразниваю его, потому что считаю его безобидным, кастрированным евнухом, так он сказал.
Вздохнув, Сторми пересекла комнату и запрыгнула на широкую двуспальную кровать, утонув в мягких одеялах и матрасах, и уютно устроилась там, поджав под себя ноги.
— А ты объяснила ему, как сильно он заблуждается?
— Я была ошеломлена его словами. Понимаешь, он застал меня врасплох. Я не знала, что сказать. Черт возьми, и до сих пор не знаю. — По ворсистому ковру Макс проследовала к французскому окну и стала смотреть на звезды, сияющие в черном бархате полуночного неба.
— Определенно, тебе нужно объяснить ему, что ты никогда не считала его кастратом. Я имею в виду, если он и правда так думает, это неблагоприятно отразится на его эго.
Некоторое время Макс молча покусывала губы.
— Я знаю, что мне нужно сделать — надеть черную ночную сорочку, ворваться к нему в спальню и продемонстрировать всю серьезность моих намерений.
