Никита посмотрел в тарелку:
– Выглядит аппетитно.
– На вкус тоже ничего, – отметила Ася. – Так ты как?
– В смысле?
– Что делать будешь? Они же паразитируют на твоем частном владении.
– Я понимаю. Ты кушай, Ася, и не переживай! Я разберусь с этим делом и освобожу дом!
– Может, не надо?
– Что так?
– Не знаю... Ощущение, интуиция... что сейчас мы вторглись куда-то... Словно разворошили пчелиный улей.
– У меня нет такого ощущения, – зубами вцепился в гусиную ножку Никита.
– А у вас, у мужиков, одно только ощущение!
– А ты не рада этому?
– А чего мне радоваться?
– На этом мир держится!
– На этом?! Много на себя берете вместе со своим «дружком»! Весь мир на нас, на женщинах, держится!
– Феминистка по идее?
– По жизни!
Воцарилось затишье, они оба погрузились в еду.
Гусь действительно был мягким, пряным и очень вкусным. А каша оказалась классически рассыпчатой, с мелко нарубленной зеленью, чесночком и маслом.
– Ну как? – приблизилась официантка.
– Спасибо, неплохо, – поблагодарил Никита.
И тут над их столом нависла большая тень, от которой еще и пахло совсем не духами. Ася подняла глаза на шатающегося Наума Тихоновича.
– Здрасьте-е, – выдавил он из себя и рухнул за столик.
«Надо же... дошел», – удивилась она и тут же заметила за ним маленького, сморщенного и скрюченного старичка, напомнившего ей «старичка-лесовичка» из детской сказки, только не хватало шапки в виде шляпки от гриба. Казалось, ему в обед было сто лет, но это именно он помог Науму Тихоновичу добраться до их столика.
– Вот господин изъявил желание присоединиться к вам, – сказал он и тоже присел рядом с Наумом, видимо, старичок исполнял обязанности подставки.
– Очень приятно, – кивнула своему работодателю Аксинья. – Спасибо, что вы меня сюда определили. Большое спасибо!
Наум открыл рот, чтобы что-то ответить, но дал фальстарт, то есть не справился с артикуляцией и упал лицом на стол.
Ася вздрогнула: у него не получилось классического варианта – упасть в мягкий салат, а прямо так... с треском о столешницу.
– Не расшибся бы, – озабоченно произнесла она.
– Мужик крепкий – пьет-то как! – потряс маленьким кулачком дед. – Выдержит.
– Будем надеяться, – тоже с опаской посмотрел на Наума Тихоновича Никита и продолжил трапезу.
– А меня величать Прошин Николай Иванович, – представился дед, который хоть и был в некотором подпитии, но держался много бодрее своего товарища. – Я здесь работаю, – сверкнул он невероятно озорными для своего возраста глазами. – И вас знаю.
