- В воздухе?
- Да.
- Ваш этот... Сергей заметил?
- Н-нет как будто. Пожалуй, нет. Он никак не обратил на это внимания.
- А видел он висящий пакет?
- Не могу ручаться, но, наверное, видел.
- Он вам протянул пакет?
- Да.
- Тогда он видел.
- Почему вы так уверены?
- Судите сами. Вот мы с вами разговариваем. Я хочу что-то вручить вам. Куда я смотрю? В сторону? Назад? Нет, конечно. Я смотрю на то, что вручаю вам. Вот так. Согласны?
- Наверное, - неуверенно кивнул Владимир Григорьевич.
- Не наверное, а наверняка. Молодой человек видел повиснувший в воздухе пакет и не высказал при этом ни малейшего удивления или волнения. Так?
- Так, - ответил Владимир Григорьевич.
- Так, так, - передразнила она его добродушно,- экий вы у меня недогадливый.
- А о чем я должен был догадаться?
Анна Серафимовна с трудом сдерживала торжество:
- О чем, милый друг? Вы спрашиваете, о чем? Да о том, милый Володенька, что для вашего Сергея ничего необычного в этом не было. Вот о чем!
- Да-а...
- Вы-то, поди, рот рескрыли от изумления, признайтесь.
- Да, естественно.
- А он ноль внимания, представляете? А это может значить только одно.
- Что же?
- Что ваш Сергей экстрасенс, причем необычайно сильный.
- Гм... Я об этом даже не подумал.
- Меня как-то подруга познакомила с одним кинорежиссером. Что-то на "Мосфильме" он как будто ставил, но что убей, чтобы помнила. Пойдем, говорит, я тебя познакомлю с необыкновенным человеком, живым экстрасенсом. Было это, наверное, лет двадцать назад, и ни в какую парапсихологию я не верила. Чушь и суеверие, самоуверенно выносила я приговор, когда кто-нибудь рассказывал о телепатии, телекинезе или о чем-нибудь подобном. Не то, чтобы я что-нибудь знала об этих материях, что-нибудь специально читала, думала. А так просто. Из духа отрицания. Раз другие интересуются - скажу, что чепуха. Другие б ноль внимания, я, наверное, поклонницей парапсихологии стала бы.
Подруга говорит:
"Аньк, надо ему бутылочку взять, режиссер это любит".
Ага, думаю, все понятно. После бутылочки-двух чудеса легче проходят. Приехали. Режиссер вроде бы был человек еще молодой, но какой-то изрядно подержанный. Порхает так, сюда, прошу, спасибо за жертвоприношение. Это он о бутылке. Грязь в квартире фантастическая. Я такой пыли ни до него, ни после не видела. Не пыль, а вековые отложения. На луне, наверное, такая. И кухня вся - причем, представляете, дом послевоенный, кухня метров двенадцать - заставлена пустыми бутылками, и лишь дорожка пешеходная к мойке проложена. Закусывали одним плавленым сырком. То есть закусывал и выпивал в основном хозяин квартиры, а мы с Тоськой - так подругу звали, умерла, бедняжка, три года назад - только делали вид. Режиссер, надо отдать ему должное, особенно и не настаивал. Сам отлично управлялся.
