. Старые судебники почти всех
народов в один голос говорят, что некогда такое
положение было нормальным. Историки обычно
пытаются, особенно когда имеют дело с историей
собственного народа, смягчить болезненное
воздействие этих описаний на ум современного
человека. Они указывают, что практика была
умеренней, чем буква закона, что жесткость закона
не замутняла отношений мужа и жены. Затем они как
можно скорей уходят от темы, не слишком
согласующейся с их подходом, бросив попутно
несколько замечаний о древней суровости нравов и
чистоте семейной жизни
[85*]. Но эти попытки оправдания, к
которым их толкает национализм или умиление
прошлым, неосновательны. Открывающаяся из старых
законов и кодексов картина отношений между
мужчиной и женщиной -- это не плод теоретических
спекуляций оторванных от жизни фантазеров. Она
взята из жизни и точно воспроизводит, как
понимали мужчины и женщины брак и отношения
между полами. То, что и римлянка, вступавшая под
"руку" (manus) мужа или под опеку рода, и женщина
древней Германии, которая всю жизнь оставалась
объектом "защиты", "прикрытия" (munt),
находили эти отношения вполне естественными и
справедливыми, что они внутренне не восставали
против них, не делали никаких попыток стряхнуть
это ярмо, вовсе не доказывает, что между законом и
практикой существовал разрыв. Это только
показывает, что такие установления
соответствовали чувствам женщин, и это не должно
нас удивлять. Господствующие в каждую эпоху
правовые и моральные нормы поддерживаются не
только теми, кто оказывается в преимущественном
положении, но и теми, кто страдает от них.
Господство этих норм выражается тем фактом, что
их поддерживали как раз те, от кого требовали
жертв. Во времена принципа насилия женщина --
служанка мужчины. В этом она и видит свое
назначение. Она разделяет установку, о которой в
Новом завете говорится с наибольшей
выразительностью: "И не муж создан для жены, но
жена для мужа"
[86*].
Принцип насилия признает только мужчину. Он
один обладает властью, ибо только он наделен
правами. Женщина есть просто сексуальный объект.
Нет женщины без господина, будь это отец или
сторож, муж или хозяин. Даже проститутка не
свободна: она принадлежит владельцу борделя.
Клиенты договариваются не с ней, а с ним. Бродячая
женщина беззащитна, и каждый может делать с ней,
что пожелает. И право выбирать мужчину не
принадлежит женщине. Ее отдают мужу и он берет ее.
Любить его -- ее долг, может быть, добродетель;
чувство обостряет удовольствие, получаемое
мужчиной в браке. Но мнения женщины не
спрашивают. Мужчина имеет право отвергнуть ее
или развестись с ней; она такого права не имеет.
