В "Икарии" Кабе [158] публикуются
только такие книги, которые нравятся республике
(les ouvrages preferes) [159]. Писания
досоциалистических времен подлежат
рассмотрению: частично полезные будут
переработаны, а те, что сочтены опасными или
бесполезными, сожжены. Возражение, что это будет
то же, что сделал Омар, сжегши Александрийскую
библиотеку, Кабе считает несостоятельным. [160] Ибо,
говорит он, "nous faisons en faveur de l'humanite ce que ces oppresseurs
faisaient contre elle. Nous avons fait du feu pour bruler les mechants livres, tandis que
des brigands ou des fanatiques allumaient les buchers pour bruler d'innocents
heretiques" <"Мы делаем в пользу
человечества то, что угнетатели делали ему во
вред. Мы развели костры, чтобы сжечь дурные книги,
тогда как разбойники или фанатики зажигали
костры, чтобы сжечь невинных еретиков"> [173*]. При таком
подходе невозможно решить проблему терпимости.
За исключением чистых оппортунистов, каждый
убежден в истинности своего мнения. Но если бы
такое убеждение само по себе оправдывало
нетерпимость, каждый имел бы право притеснять и
преследовать любого, думающего иначе. [174*] В этих
обстоятельствах призыв к терпимости исходил бы
исключительно от слабых. Сила" влекла бы к
проявлению нетерпимости. Между людьми должна
быть постоянная война и вражда. Мирное
сотрудничество делается невозможным. Либерализм
требует терпимости к любому мнению именно
потому, что он желает мира.
При капитализме перед художником и ученым
открыты многие пути. Богатые люди могут
следовать своим склонностям, небогатые -- искать
богатых покровителей, или работать в
государственных учреждениях, или же попробовать
жить продажей своих работ. Каждый из путей имеет
свои опасности, в особенности два последних.
Вполне может случиться так, что тот, кто несет или
мог бы нести человечеству новые ценности, будет
страдать от нужды и бедности. Но нет способов
эффективно предотвратить такую возможность.
Творческий дух -- это дух новаторства. Он должен
стремиться вперед, разрушать старое и заменять
его новым. Невозможно облегчить ему тяжесть этой
задачи; если бы удалось, он перестал бы быть
первопроходцем. Прогресс нельзя организовать. [175*] Нетрудно увенчать лаврами
гения, завершившего свои труды, с почестями
захоронить его останки и в память его
воздвигнуть монументы. Но невозможно сгладить
гению путь к исполнению своего предназначения.
Общество ничем не может помочь прогрессу. Если
оно не обременило индивидуума цепями, если не
поставило перед ним непреодолимых препятствий,
оно сделало все, что можно ожидать от общества.
Гений найдет путь для реализации своей свободы.
